жарить.
Замок был большой, старый и совершенно очаровательный. Но, если честно, мороженое из мини-холодильника было лучше. Может быть, потому что мы облизывали его на двоих: каждый со своей стороны. Болтали, как в фильме «Особенности национальной охоты», где финн по-фински, а русский по-русски, и беседа жива. Мне казалось, мы обсуждали «Выживут только любовники» Джармуша, и оба наслаждались воспоминаниями об этом двухчасовом экстазе.
– Я закончил работу, скоро уеду. Но могу немного остаться, хочешь?
– Ай донт ноу.38
Я и правда не знала. Тянуть всё это великолепие не имело смысла. Мы бы не поженились, а удовольствия было сполна. Он встал напротив:
– Я хочу остаться с тобой хоть ещё немного.
– Уедешь ты или останешься – я всё равно буду счастлива, это не зависит от тебя. Это не зависит ни от места, ни от вещей, ни от людей. Это зависит только от меня. Понимаешь?
Он уехал назавтра. Он, наверное, понял, хоть я и говорила по-русски.
3. Трамонтана
«Кукурузные поля, посаженные рядами, сводят с ума, мелькая на скорости. Мне нравится выражение «сводит с ума», это не о болезни, а о возможности чистого чувства без вмешательства холодного разума.
Солнце проливается прямо в сердце», – я пишу это в блокнот и улыбаюсь: «Еду в Жирону, у меня выходной».
Странно, но как только я узнала, что он уехал, в груди стало ветрено, будто разрушилась какая-то стена, что ли. Или выпал кусочек, и дыра стала разрастаться. Но потом пришло облегчение: больше не будет этого муторного, непонятно к чему ведущего сладостного томления, что забирает так много чувств и мыслей. Мы не обменялись контактами и вряд ли увидимся когда-нибудь. Но мужчина, который знает и чувствует, куда я пойду в этот вечер, и непременно окажется там же в моё время, запомнится мне надолго, хотя между нами и не было близости.
***
Ветер родился не только в моей душе. Пришла каталанская Трамонтана, та, что с ног сшибает, что кувырком гонит мусорные баки по пустым улицам, что теребит волосы так неистово, что выдувает напрочь все мысли.
Город опустел. Море не влечёт туристов, оно уже не тёплое, но красивое и кипучее. Сейчас сюда едут отдыхать только пенсионеры, которым не нужно плавать. Все кафе закрыты, сиеста длится дольше, машины стоят мертвым грузом, можно идти по дороге с закрытыми глазами и стопроцентно остаться живой. Октябрь.
***
Наверное, я была слишком задумчивой в этот день. Сосед-травокур как-то особенно внимательно расспрашивал о жизни, а потом: «Уно моментно»39, – и вышел с трехкилограммовой коробкой длинного апельсиново-лимонного жевательного мармелада и большой пачкой маленьких ягодных мармеладок.
– Но-но, грасьяс.
– Но паса нада.40 Я работаю на конфетной фабрике, это с работы.
Я не знаю.
Секундочку.
Нет-нет, спасибо. Ничего-ничего.
