запертый узкими улочками, так, что из-за тесноты невозможно разглядеть его полностью сразу. Нужно задирать голову, отходить к противоположной стене. Но он очень красивый, и мне повезло: когда я зашла внутрь, там пели. Хора не видно, но звук невероятный. Он словно проникает в тело. И место какое-то очищающее: сквозь тело проходят невидимые волны, они вибрируют и вычищают лишнее, выходишь оттуда как под кайфом.
Я встретила её внезапно. Сидела себе в сквере Джона Леннона (его в Испании любят также, как и я, наверное: даже в самом небольшом городке есть пласа (площадь) его имени), писала и грызла яблоко на смотровой площадке в два квадратных метра.
Вдруг на маленькое пространство, оккупированное мной, ступила нога интеллигентной женщины, которая озиралась по сторонам и приветливо улыбалась. Она заговорила по-английски и спросила, далеко ли река? Когда слушала о том, что она отстала от группы туристов, а ей нужно быть в определенном месте в 12:30, я вдруг спросила:
– Вы русская?
– Да, слава Богу! Когда фотографировала этот чёртов дом с мухами, моя группа куда-то ушла!
Мы пошли вниз, нашли этот чёртов дом с мухами и жиронскую львицу, которой надо целовать зад, чтобы все желания исполнились.
– А вы целовали?
– Нет, я считаю, что счастье – внутри человека, и совсем не обязательно целовать для этого чью-то задницу.
Мы присели на кофе возле собора, и выяснилось, что Леоноре семьдесят семь лет, а я бы дала ей пятьдесят пять. Как только граница СССР стала открытой, она пустилась в бесконечные путешествия: из европейских стран не посетила только Румынию. Зато побывала в Австралии и Новой Зеландии, жила несколько месяцев в США, дала круиз по Карибскому морю, създила в Японию и частенько гостит у сына в Гонконге!
А в молодости ездила из Москвы в Дивногорск на конференцию, поэтому передала привет Енисею через меня. А я на прощанье подержалась за ее плечо, чтобы заразиться путешествиями.
***
Лючия выучила песню «Фингер фэмили»37 и попадала во все ноты, на которые хватало диапазона. Мы напевали её, мча на везочке сквозь вечер. Негодовалые чайки окружали нас, они уже привыкли, что мы обязательно поделимся свежим багетом, и готовы были выписывать за него свои цирковые номера.
– Взьми-взьми, – Лючия тянула ручки и голос ко мне.
– Нет, ты тяжёлая.
Она насупилась, дотянувшись губами до носа и сложила руки, обняв себя.
– Лючия, не сердись, спивай песенку.
– Но!
– Ой, смотри, кажется, кошка забралась под машину!
– Какая красивая девочка! – встретить русских в Каталонии несложно, но в Л'Эстартите довольно проблематично.
Пузатый круглолицый мужчина подошёл к нам:
– Это же не ваш ребёнок?
– Мой!
– Не вы его родили?
Лючия начала грозить незнакомцу пальчиком, меня схватила за руку и прижала к щеке.
Семья пальчиков.
