ног Твоих, идальго… Не робей!
Твоим умом пусть полнится мошна
И не бледнеет маска лицедея!
Да я и сам бы, честно говоря,
Лукавый труд поэмою воспев,
Последовал герою подрожать,
Дурачить новоявленных злодеев…
А духота?.. Какая духота!!!
Слабеют крылья… Неба – не достигнуть…
Льют яд аптекари, монахи с сатаной
Мычат псалмы и алчный альгвасил
Вершит судьбу тому, кому предстать
Перед судом за чтенье мудрой книги
Предрешено… Но где-то за стеной
Бросаешь Ты, Plutonio, на весы
Всего лишь лесть под золотым плащом
И… дерзкий план, несчастного спасает…
Где смерть и жизнь в колоде карт судьбы,
Где амбры дух туманом для обмана,
Там стыд – не в счёт, коль строится расчёт
На обладанье власти в три касанья.
Но прикоснувшись к ней, ужель забыл,
Кем был ты, Друг? Притуплено вниманье…
Подвалы смерти, скупость факелов,
Плевки, насмешки, медленный палач…
А утром – плаха… Вот и докажи,
Что ты святой, за дверью преисподни…
Но пара слов для камерных ослов
И золото эскудо – гнёт в калач…
Держи, Герой, опорожни кувшин
Кастильского вина за юную свободу!
Пролей гитара звонкий «tarantas»!
Кружитесь девы в бисере «fandango»!
Узри народ, приветствуй и воспой
Рождение погибшего Героя!
Всё для Тебя: мантильи, веера,
Дробь каблуков, красивая осанка…
Да не увидишь Ты во век препон
В искусстве плутовском, я вижу, кроме
Политики Двора, где Ты, мой Плут
Не улизнёшь, лукавствуя, от пут.
Беги же в Индию, куда-нибудь беги…
Найдёшь везде Ты их, чьи кошельки туги…
ШТОРА
За окном примитивным офортом
Замер день в первый снег. Не комфортно.
Даже люди и те неподвижны;
Как в «немом»… – абсолютно не слышны…
Первый снег, мокрый снег до болезни, -
Нелюбезный, как пыль бесполезный
В грязном таянье… Солнцу покорный,
Глухо давится, чавкает город,
Бело-серое месиво месит…
Кто бы знал, как меня это бесит!
Этот воздух сырой и тягучий…
Эти низко плывущие тучи,
Что, цепляясь за острые шпили
Не просыпали снег, а пролили…
Укротить бы до лёгких морозов,
Завоёванный вирусом воздух,
Чтобы выпорхнуть птицей-синицей,
Синий иней, поймав на ресницы…
Подчиняться,
