от крика и вина, но я совсем не пьяна.
Мне больно, хоть и эта боль уже не такая острая, как пару часов назад. Мне нужно было отвлечься, и я благодарна Ивлину, что он приехал даже без предупреждения. Сегодня это неважно.
Я больше не хочу позвонить Этану и накричать на него, на это просто нет сил. Ни на что, кроме как спать и, хотя бы во сне, видеть сестру, лица которой я на самом деле не знаю.
ЭТАН
Январь, 2018 год
Несколько раз в день мне хочется набрать номер Лилиан и извиниться за каждое сказанное слово. Я был к ней слишком жесток, несмотря на то, что она тоже во многом была не права. Но мне так и не хватает сил позвонить ей, и неделя после встречи проходит без каких-либо известий от Лилиан.
Мне страшно осознавать, что она действительно сделает то, о чём сказала. Подать в суд – радикальное решение. Успокаиваю себя мыслью только о том, что она сказала это в гневе. Но для размышления у неё есть всё то время, что мы не общаемся, а это довольно много.
Дни тянутся на удивление медленно. Работа не помогает мне отвлечься ни на секунду.
– Он уже чистый, – слышу я чей-то голос и пытаюсь понять услышанное. Передо мной стоит сестра.
Тут же я вспоминаю, что натираю бокал. Видимо, так увлёкся размышлениями, что совсем об этом забыл. Ставлю стакан на барную стойку и бросаю полотенце.
– Выглядишь ты неважно, – констатирует сестра, я фыркаю.
– С чего бы это? Ты виновата в моём состоянии, возможно, больше всех, – грубо отвечаю я, сестра лишь пожимает плечами.
– Только потому, что дала твой номер этой девушке? – спрашивает она спокойно.
– Ты должна была посоветоваться со мной! – мой голос звучит слишком агрессивно, но Мэдлин никак на это не реагирует.
– Мы пошли по кругу, – она лишь закатывает глаза. – Этот разговор уже состоялся неделю назад у тебя дома. И моё мнение не изменилось. Лилиан имела право на разговор с тобой.
– Почему ты защищаешь не меня, своего брата, а человека, которого совсем не знаешь?
Мэдлин нервно постукивает пальцами по столешнице. Она напряжена, но в то же время уверена в себе. В детстве она часто выгораживала меня перед мамой, а я умело этим пользовался. Однажды я ушёл из дома на всю ночь и отключил телефон, а Мэдлин была вынуждена до утра сидеть с матерью у телефона в ожидании моего звонка. Она знала, где я, но так и не выдала. Такая вот слепая преданность.
– Я как раз-таки защищаю тебя, Этан, – произносит Мэдлин и наклоняется вперёд, говоря тише, хотя вокруг никого нет. – Эйвери любит тебя, но ей этого мало. Девочке нужна мать, и раз уж Шерил наплевать, то почему бы не позволить Лилиан подарить этому ребёнку немного тепла? Женского, материнского тепла. Ты никогда об этом не задумывался?
Я осекаюсь на полуслове и ничего не отвечаю. Кажется, Мэдлин права. Возможно, в этой ситуации и правда нужна женская точка зрения. Вопрос в том, когда я смогу, наконец-то, принять её.
– Больнее
