улыбаюсь, как и тогда. Что такого в этом жесте? Когда подобное делает Шерил, меня это только раздражает.
– О чём же ты хотела поговорить? – спрашиваю я, решая перейти к сути. Нет смысла сидеть здесь вечность за бессмысленными беседами.
– О матери, тебе это известно, – говорит Лилиан и делает ещё один глоток вина. Видимо, она снова сильно волнуется.
– Что хочешь узнать? – произношу слова как можно легче, словно они не даются мне с трудом.
– За столько лет она действительно ни разу не упоминала, что Эйвери не единственный её ребёнок? – Лилиан делает очередной глоток и опустошает бокал. Мне перестаёт это нравиться. Не хватало ещё, чтобы она напилась.
– Мы женаты не так уж и много лет, – возражаю я и тут же ловлю себя на мысли, что зря сказал эти слова.
– Как минимум – шесть лет, – смеётся Лилиан. Её щёки краснеют от вина, от этого она становится лишь милее. – Разве это мало?
На самом деле мы женаты всего четыре года, из которых реально жили вместе не больше полутора лет, но Лилиан необязательно знать это. Как и то, что Эйвери на самом деле мне не родная.
– В числовом значении – не так уж и много, – уклончиво отвечаю я, переминая пальцы.
Лилиан тихо посмеивается.
– Я и забыла, что ты математик.
Мне хочется спросить, откуда ей это известно, но ответ слишком очевиден. Мэдлин. Чёрт, моя сестра совсем не умеет держать язык за зубами.
– Отвечая на твой вопрос – нет, она никогда не говорила о тебе, – произношу я, избегая смотреть на Лилиан, хотя это сложно сделать. Она действительно красивая. – Мне жаль, что так.
– И мне, – едва слышно шепчет Лилиан, но я всё равно слышу. Она опускает глаза и долго рассматривает пол.
– То есть тебе было девять, когда Шерил тебя бросила? – спрашиваю я и тут же ругаю себя. Ей и так нелегко, зачем напоминать об этом вновь?
Но, к моему удивлению, Лилиан лишь улыбается. Она долго смотрит на меня, и я уже не могу избежать взгляда в её глаза. Голубые. Такие же яркие, как и это чёртово соблазнительное платье. Мне становится душно.
– Шерил не бросила меня, – наконец говорит Лилиан. – Хотя я бы предпочла, чтобы она оставила меня ещё младенцем. В девять лет меня забрала социальная служба.
– Приёмная семья? – спрашиваю я тихо, Лилиан закусывает губу. И сразу понятно, что это не способ заигрывания. Она волнуется.
– Много приёмных семей, довольно много, – поясняет Лилиан, и мне становится так жаль её.
Хочется обнять её и пожалеть, словно она маленькая девочка, хотя это уже давно не так. Несмотря ни на что, сама Лилиан старается выглядеть сильной и всем своим видом показывает, что ни одно сегодняшнее слово её не задевает. К сожалению, я знаю, что это не так.
– Старый дом моей матери давно продан, не так ли? – спрашивает она вдруг. Я поджимаю губы.
– Ещё до нашей
