Лилиан и вскакивает с места. – Пойми это, наконец! Ты не можешь спрятать её ото всех.
– Не ото всех, а только от тех, кто может причинить ей боль, – поясняю я и тоже встаю.
– Но так ты делаешь больно мне, Этан! Разве ты этого не понимаешь?
– Не вижу ни единого повода, по которому меня это должно было бы волновать, – как можно равнодушнее произношу я, хотя знаю, что это ложь.
– Ты просто невыносимый! – кричит Лилиан. Она мерит шагами комнату и потирает пальцами виски. – Пойми ты, наконец, что я не хочу обижать Эйвери. Я хочу стать частью её семьи. Неужели ей не нужен ещё один родной человек в этом мире?
– У неё есть я. Разве недостаточно? – спрашиваю я, Лилиан вскидывает руки.
– Господи, ты что – такой незаменимый? Как можно быть настолько эгоистичным? Ты хочешь запереть её в клетке, но спроси себя, что она скажет через пять, десять лет, когда узнает о существовании сестры, с которой ты запретил ей видеться? Простит ли она тебя за то, что ты лишил её родного человека?
Слова Лилиан болью отзываются в моём сердце. Какой-то частью души я понимаю, что она права. Но также знаю, что поступаю правильно.
– Я расскажу ей тогда, когда она будет в состоянии сама решать. И она меня поймёт, – уверенно произношу я, хотя на самом деле почти не верю в эти слова.
– Боже, Этан, покажи мне хотя бы её фото, – вскрикивает Лилиан. – Я просто схожу с ума. Какую выгоду я могу преследовать, желая встретиться с шестилетним ребёнком? Я – не Шерил. Мне не нужны от Эйвери ни деньги, ни какие-то льготы, ничего! Я просто хочу иметь возможность видеть, как она растёт, быть частью её жизни.
Слова Лилиан почти заставляют меня согласиться, но я вовремя останавливаюсь. Нельзя вестись на эти провокации. Шерил отлично меня этому научила. Крики и слёзы ничего не значат для женщин. Это способ манипулировать, не более.
– Успокойся, Лилиан, – говорю я с вызовом и подхожу к ней ближе. – Я просил у тебя время, но ты только давишь на меня.
– Время? Я готова была дать тебе время, пока ты не пришёл в мой магазин и не разбил мне сердце, Этан, – говорит она, повышая голос в очередной раз, и я готов признать свою вину. Так всё и было. Чувствую себя подлецом. – О каком времени мы говорим?
На глазах у Лилиан выступают слёзы, но она изо всех сил старается не заплакать. Нужно отдать ей должное – она не хочет быть настолько слабой передо мной. Её голубые глаза блестят от слёз и выпитого вина, и мне кажется, что в таких глазах можно утонуть. Я усмехаюсь. Забавная защитная реакция.
– Ты могла бы просто оставить меня в покое, Лилиан, – произношу я, проклиная себя за всё, что собираюсь сказать. – Но что сделала ты? Ты вырядилась, как шлюха, пыталась споить и соблазнить меня? Надеялась, что я просто отдам тебе Эйвери в обмен на секс?
Лилиан замирает на месте и, кажется, открывает рот в удивлении. Зачем я так сказал? Это не то, что я думаю на самом деле. Мне хочется сказать, что я идиот, а она самая прекрасная
