крикнул он, укрощая пляшущего жеребца. – Я поеду с тобой! И не один.
– Варяжко! – свирепо рыкнул князь, сужая глаза.
Но гридень его уже не слышал.
– Жар, Ставко, Вакул – за мной!
Трое отроков из личной дружины Варяжко не посмели ослушаться. Да и не могли они ослушаться – им князь Ярополк не указ, у них иной господин – сам Варяжко.
Князь только махнул рукой и, чуть понурясь, двинул коня к воротам. Рядом и чуть позади ехал воевода Блуд, следом – Варяжко с отроками.
Князь Владимир ждал.
Он ждал уже давно, не менее пяти лет, с той поры, как они с Вольгом договорились против старшего брата. Гибель Вольга стала для него нежданной – не думал он, что младший «братец» окажется столь глуп. Ну да тем лучше для него – теперь можно смерть Вольга повесить на Ярополка – кто в будущем станет вникать в подробности и мелочи. Погиб Вольг в войне с Ярополком, значит, Ярополк и виноват. И кому докука, что древлянского князя в бегстве затоптали насмерть собственные вои, а Ярополк на его похоронах неложно плакал?
Ждал он и ныне – ждал последних шагов своего старшего брата, которые должны были привести его, Владимира к великому столу, в Киев, исполнив его давнюю, ещё детскую мечту.
Владимир переглянулся с Добрыней, что стоял неподалёку в совершенно равнодушной позе, чуть прикрыв глаза и опершись руками о временный невысокий тын, опоясавший войский стан. Но, даже прикрытые, глаза Владимирова вуя зорко следили за валами и вежами Родни. Это всё была и его победа – он устроил и замыслил всю эту войну. И, можно сказать, он и выиграл её. Выиграл для своего воспитанника, своего сыновца, князя Владимира. Он, Добрыня Малкович, рабичич.
Ворота Родни с лёгким скрипом отворились, выпуская шестерых всадников. Князь покосился на Добрыню:
– Как думаешь, они?
– Они, – утвердительно сказал Добрыня, не шелохнувшись и даже не приоткрыв глаз. – Кто встретит?
– Ты, – уронил Владимир, отворачиваясь. – Проводишь их ко мне в шатёр.
Ярополк на ходу бегло оглядел стан Владимиричей. В середине, ближе к княжьему шатру был стан словен и варягов. Ярополк усмехнулся – не слишком-то, видно, доверяет «братец» кореле, ижорам, чуди да киянам-перелётам, держит их на краях, по берегам Днепра и Роси.
Ворота стана раскрылись – видно было, как вои Владимира растаскивают сбитые из толстых досок щиты, открывая в тыне проход. По обе стороны дорожки, ведущей к златоверхому шатру, стояли вои – словене-новогородцы, числом не менее пяти десятков. Ярополк вдруг поёжился, передёрнув плечами – вдруг представилось, как сейчас Владимир выйдет из шатра, махнёт рукой, вскинется полсотни снаряженных луков и… Аж в глазах замглило от мгновенного и острого страха, захотелось на миг развернуть коня и отчаянно скакать обратно, к отверстым воротам крепости.
Но князь одолел страх, справился.
Откуда-то со стороны выехал всадник и остановился посреди проезда. Ждал.
Князь Ярополк, вглядясь,
