положил сверху журнал с Ингой на обложке и притулил на столик. – Такая ослепительная!
– Скоро и ты будешь на всех обложках, – включилась в диалог Инга, лишь бы не доедать бутерброд. Как бы еще не допивать чай, чтобы не обидеть Максима?
Улыбка парня меж тем погасла.
– Ты же не думаешь, что я ревную тебя к успеху? – нахмурился он.
– Конечно, нет! – горячо воскликнула она и смахнула рукой чашку. Слегка переиграла – хотела только опрокинуть, а уронила на пол. Брызнули осколки, зеленоватая лужица разлилась под ногами.
– Ой, прости! – Инга изобразила смущение и наклонилась за осколками, но Максим мягко перехватил ее руку.
– Не трогай, еще порежешься. Я уберу!
Он собрал осколки и быстро вышел из комнаты, а Инга, минуя разлитую лужицу, подскочила к окну и рванула на себя форточку. Та пронзительно заскрипела, выдавая ее с головой. Инга обернулась на порог – не видит ли Максим, и метнула в форточку бутерброд, второй. Пируйте, вороны! А она уж лучше без завтрака. Девушка развернулась, чтобы прыгнуть обратно на диван, но не успела – Максим вошел в комнату с тряпкой в руках и удивленно смотрел на Ингу.
– Что ты делаешь?
– Что-то душно стало, – соврала Инга и шагнула к дивану, угодив ногой в лужу чая.
– Осторожно, тут могут быть осколки! – Максим не дал ей ступить шага и подхватил на руки. Короткий миг полета – Инга успела разглядеть облупленный, давно не знавший ремонта потолок, и она очутилась на диване. Максим так о ней заботится, виновато подумала Инга, а она бутербродами в форточку швыряется. Подумаешь, неженка! Могла бы и перетерпеть ради любви. Но при воспоминании о заплесневевшем хлебе ее снова замутило. Максим с тревогой взглянул на нее:
– Что с тобой? Ты вся позеленела.
– Ничего, – быстро успокоила Инга. – У меня по утрам давление обычно пониженное.
– Давай я еще чаю с бутербродами сделаю? – предложил Максим, заметив опустевшую тарелку.
– Нет! – нервно вскрикнула Инга.
Молодой человек испуганно замер.
– Нельзя объедаться, – поспешно добавила она. – Надо держать себя в форме.
– Ты и так в прекрасной форме! – Максим улыбнулся и наклонился, чтобы вытереть чай. Подобрал крупный осколок, закатившийся под диван, задержал в ладони.
– Эта чашка со мной по стольким съемным квартирам помоталась. Мне ее мать перед отъездом в Москву подарила. – Голос Максима почти не дрогнул, но у Инги внутри все оборвалось. Какая же она дрянь! Разбила дорогую для Максима чашку, память о матери, лишь бы не пить сладкий чай. Она закусила губу, глядя в спину парню, и чуть не расплакалась.
Максим скоро вернулся, присел на диван, притянул ее к себе.
– Ты чего в темноте сидишь? Хоть бы телевизор включила.
Щелкнул пульт, и по комнате разнесся бодрый мужской голос:
– …у вас еще
