кокаином и морфием.
– Работа у нас такая, – оправдывал коллег Лёнька. – Мы ведь не только «контру» арестовываем. Следствие ведем, а там всякое случается. И в морду давать приходится, и другие методы дознания применять. После решения ревтрибунала каждый следователь всем своим подследственным приводит приговор в исполнение. Не забудешься водкой или зельем – в миг в сумасшедший дом попадешь! Вон, мой папаша сам никого не расстреливает, а пока бутылку не усидит – заснуть не может! Так, что зря ты, Коля, от выпивки отказываешься!
Потом поступило сообщение о расстреле царской семьи в Екатеринбурге.
– Экое паскудство! – не сдержался Александр Федорович. – Помазанника Божьего, отрекшегося от престола убить! Расстреляли его с государыней-императрицей, но детей-то зачем убивать?
– Романовы, папаша, были знаменем контрреволюции и мировой буржуазии в их происках по свержению советской власти, – ответил фразой, вычитанной в газете, Шурка. – А вам не гоже по ним слезы лить! Вы, папаша, – советский служащий и обязаны поддерживать все решения нашего рабоче-крестьянского правительства!
– Марш в свою комнату! – прикрикнул отец. – Не тебе – мальчишке о высоких материях рассуждать!
Пронеслось известие о восстании солдат и офицеров Чехословацкого военного корпуса, сформированного еще Временным правительством из пленных. Бело-чехи быстро захватили Поволжье. Северо-восточнее они вместе армией Колчака и казаками овладели Уралом. В разгар этих событий на председателя Совета Народных Комиссаров Ленина совершила покушение бывшая политическая каторжанка Фанни Каплан. Не видевшая одним глазом и плохо видевшая другим она стреляла «в белый свет, как в копеечку». Однако пара пуль задела Ильича. В тот же день в Питере был убит возглавлявший местную ЧК Моисей Урицкий. Его убийца – Леонид Каннегисер заявил на суде:
– Я – еврей. Я убил вампира-еврея, каплю за каплей пившего кровь русского народа. Для нас Урицкий – не еврей. Он – отщепенец!
В результате по стране прокатилась волна Красного террора. Начались расстрелы заложников – бывших царских министров, вельмож, губернаторов, генералов, жандармов, полицейских, всех, кто казался новой власти политически не благонадежным. 5 сентября 1918 года был проведен первый публичный расстрел контрреволюционеров. В Петровском парке вырыли огромную яму. К ней грузовиками привезли восемьдесят приговоренных. Поодаль от будущей братской могилы расположились получившие пригласительные билеты на казнь. Дал такой билет и Лёнька Николаю. Коля был удивлен увидев на месте экзекуции его Леночку. Она сказала, что все члены коммунистической молодежной организации «Интернационал» приглашены на экзекуцию.
– Ох, не женское дело – на такие вещи смотреть! – вздохнул Лебедев.
Тем временем к распоряжавшемуся
