Не посмотрим, что малолетки! А так мальчишек отпустим. С господами-офицерами разбираться будем. Кто даст честное слово не воевать против Советской власти, тоже домой отпустим! Даю пять минут на размышление!
– Кадетов отпустите? – уточнили из дворца.
– Отпустим, отпустим! Какие из них вояки? – заюлил Арсений Федорович.
В бойницы между мешками с песком, прикрывавшими окна, стали просовываться винтовки с белыми наволочками и полотенцами на штыках. Открылись двери. В них стали выходить офицеры и кадеты с поднятыми руками.
– Винтовки, шашки, наганы складывать справа от входа! Самим строиться вдоль стены в одну шеренгу! – скомандовал Лёнька.
Кадеты – семнадцати-шестнадцатилетние пацаны становились у стены. Рядом с ними вставали офицеры-преподаватели.
– Все? – спросил Арсений Федорович.
– Все! – ответил кто-то из офицеров.
Арсений Федорович шепнул пулеметчику, поставившему «Максим» на крышу грузовика, кивнул с кузова Лёньке.
– Заряжай! Готовсь! – скомандовал тот.
Солдаты и рабочие щелкнули затворами, подняли оружие.
– Как низость! – поняли обман офицеры. – А ну братцы, в артели и смерть красна! Запевай нашу, строевую!
– Как ныне сбирается вещий Олег отомстить неразумным хазарам, – взмыл над шеренгой неокрепший испуганный голос.
– Их села и нивы за буйный набег обрек он мечу и пожарам, – подхватили кадеты и их наставники.
– Так громче, музыка, играй победу! Мы победили, и враг бежит, ура, ура! Так за Царя, за Родину и Веру мы грянем громкое ура, ура, ура! – взмыло над окрестностями Екатерининского дворца.
– Вот, собачата! Плачут, а поют! – сплюнул Арсений Федорович и приказал пулеметчику. – Кончай их!
Служивый повел пулеметом, валя кадетов, словно снопы.
– Пли! – скомандовал Лёнька.
Солдаты и рабочие обрушили на обманутых врагов шквал огня. Перед Колей стоял его ровесник. По бледному лицу кадета стекала слеза, однако губы продолжали выкрикивать слова: «За Родину, за Веру…» Николаю предстояло оборвать жизнь сверстника. Карабин дрогнул. Пуля выбила фонтанчик кирпича из стены нал головой парня.
– Не мажь, сволочь! – больно ткнул Колю в спину Лёнька, а другой рукой дострелил кадета из нагана.
Когда все было кончено, красногвардейцы разбрелись по зданию в поисках поживы и спрятавшихся юнкеров.
– А-а-а! – раздался крик и следом глухой удар тела о брусчатку.
– Под койкой в казарме прятался, гадёныш! – сообщил высунувшийся из окна солдат.
Телефонисты, между тем, наладили связь, и дядя доложил о ликвидации очага контрреволюции. Затем велел поторопиться с зачисткой – в центре готовились к штурму Кремля и Александровского училища.
– Не следовало
