провалилась. Три сотни питерских работяг да сотня солдат с матросами сложили головы ради незадавшейся авантюры. В Москве ограничились мирной демонстрацией под лозунгом: «Вся власть Советам!» Колонну пресненских рабочих возглавлял Арсений Федорович. Лёнька с кулачными бойцами шел впереди нее. И не даром. За Садовым кольцом стояли толпы лавочников, их подручных, маргиналов, коим посулили за разгон демонстрантов деньги и налили по стакану. За ними поблескивали штыками шеренги юнкеров.
– По Кольцу на Тверскую пойдем! – принял решение Арсений Федорович. – Поварскую и Никитские улицы эта контра перекрыла. На Тверской с другими районами соединимся.
– Шпионы! Германские шпионы! – бесновались толпы, не пустившие революционеров в свои кварталы.
– Погоны сними, наймит немецкий! – потянулся к плечам Лёньки выскочивший из толпы дюжий детина и свалился сбитый мощным ударом прапорщика.
Пресненцы накостыляли другим мужикам, попытавшимся завязать с ними драку. «Уложил» на мостовую хорошей плюхой жирного парня в розовой шелковой рубахе и васильковой жилетке английского сукна Николай.
– Марш в строй! – приказал ему Леонид. – Жидковат пока для драки!
Колонна между тем обрастала новыми людьми, выплескивавшимися с Брестских и других улиц, примыкавших к Садовому кольцу с севера. По Тверской шел рабочий люд – не так много, как ожидалось. Еще меньше оказалось среди демонстрантов солдат. С верхних этажей на голову демонстрантов опрокидывали горшки с нечистотами, кидали всякую гадость. Правда, все это падало на тротуары, не достигая пролетариев, шедших по проезжей части. В переулках, примыкавших к Тверской вновь бесновались толпы, в которых уже стало куда больше прилично одетых господ, снова блестели штыками юнкера.
– Что же вы не стреляете, господин поручик? – донесся до Коли вопрос, заданный командиру юнкеров.
– Нельзя! Демонстрация объявлена мирной. Пусть они начнут. Тогда мы ответим! А пока никак нельзя поддаваться на провокации, – объяснил офицер вопрошавшему.
На Скобелевской (ныне Тверская – авт.) площади собралось пять-шесть тысяч человек. В десять раз меньше, чем рассчитывали организаторы митинга. Там прозвучали слова о разгоне демонстрации рабочих и солдат в Петрограде, о солидарности москвичей с питерцами, о необходимости передачи всей полноты власти Советам рабочих и солдатских депутатов. Затем, словно гром среди ясного неба, последовало предложение разойтись по домам. Не только Коля – Арсений Федорович с Лёнькой такого не ожидали!
– Ради пустой болтовни время потратили! – в сердцах махнул рукой дядя Арсений. – Будем возвращаться домой – обязательно поддадимся на провокацию! Леонид с бойцами – вперед. Я тоже с вами буду. Ужо морды буржуям разворотим!
Коля был разочарован не меньше других. Он полагал, дело кончится, как в феврале, – боями. Одолжил даже у Шурки «бульдог», который
