в ближайший винный магазин.
Оклемавшись маленько, Мишин вернулся к работе, но узнать несчастного не мог ни местком, ни парторг цеха
На улице действовала на нервы нестерпимая духота, тополиный пух заполнил закоулочки дворов, лез в ноздри. Небо посерело, а воздух уплотнился. Чувствовалось, что вот-вот грянет гроза. Пока Мишин шел к магазину, улицы заметно опустели. Воцарилась непривычная тишина. Несмотря на угнетенное состояние, Мишин поразился отсутствию толкучки у винного отдела. Такого не наблюдалось сроду. Электрик, пошатываясь, вошел в темный пустой зальчик, подошел к прилавку, не глядя произнес: «Плодовое, скинь, птичка, четыре кегли». И только потом поднял глаза вверх. За прилавком в синеватом халатике и цветастом передничке сидела, как ни в чем ни бывало, Нюрка-активистка. Она застенчиво улыбалась и, взяв из дрожащих рук Мишина смятые рубли, выставила требуемое на прилавок. Мишин потерял сознание и упал навзничь, затылком на пол. Грязная кафельная плитка издала глухой звук.
Через полчаса Мишина забрала скорая и отвезла в больницу. С тех пор электрик на работе не появлялся, никто из прежних приятелей не встречал его. Ходили слухи, что Эфраим Мишин помещен в подмосковный невропатологический санаторий «Бодрость», где такими сложными случаями занимался профессор психиатрии Йолкин.
Рыбоглаз готовит разнос
Школа №318, что находится у метро «Ждановская», в районе «Вешняки» города Москвы, в ноябре 1982 года5 переживала воистину адские времена. Сразу две заслуженные учительницы русского языка и литературы старших классов дезертировали с обострением хронического обсессивно-компульсивного расстройства. Заменить несчастных было решительно некому. Пригласили на время практики аспиранта из Московского университета. Однако пижон, прибывший в американской шляпе, устроил выход с коленцем. Он ввел в соблазн мягкотелого, податливого учителя химии, и два приятеля накачались в стельку лабораторным спиртом в учебном кабинете. Спьяну принялись ставить взрывоопасные опыты с магнием. Чуть не спалили школу. Повезло, что старый, заматеревший среди миниатюрных токарных станков трудовик Самуил Маркович Пецкер случайно вечером обнаружил безобразие, когда забрел пополнить личный истощенный запасец спиртика.
В дополнение несчастий две молоденькие учительницы физики и математики, ровесницы и тезки по имени и отчеству – две Аделаиды Алексеевны, одновременно и так некстати ушли в декрет. Завуч старших классов Антонина Марковна Шафкнер, известная римским стоицизмом и хладнокровием, слегла с обширным инфарктом. Мускулистый физрук Суцкандер, не замеченный ни в чем до сего дня, ушел в тихий, но долгий запой. А престарелую учительницу географии Виолетту Адольфовну Крымц накрыл маниакальный психоз. Она выставила аккуратные единицы в журнал учащимся пяти
Глава повествует о 15 ноября 1982 года – о дне похорон генерального секретаря Коммунистической партии СССР Леонида Ильича Брежнева.
