плечи любовника, и задыхался от растущего напряжения, а потом сдавленно закричал и обмяк. Сердце его готово было выпрыгнуть из горла, в ушах шумела кровь.
Чуть погодя Вадим завис над парнем, быстро и ловко перевернул его под собой на живот, и провел горячим языком по позвоночнику, обдавая кожу спины друга жарким дыханием. Андрей смог лишь пискнуть, выгнул спину навстречу губам друга и полностью доверился ему. Ни сил, ни желания сопротивляться неизбежному у него не было. Он только дёрнулся и охнул, его захлестнула волна никогда ранее не испытанного удовольствия, усиленного стыдом, когда почувствовал поцелуи и ласки там, где даже мать не могла его целовать. Для него всё происходящее было за пределами здравого смысла, но теперь он дико хотел продолжения. Андрей немного обмяк, однако, не успев толком отдышаться, он вскрикнул от боли, но всё же нашёл в себе силы и толкнулся навстречу любовнику и уже вместе с Вадимом стал взбираться на вершину сладостного удовольствия.
***
Вадим давным-давно спал в соседней комнате, а он лежал на спине, закинув руки за голову, с закрытыми глазами, но уснуть не мог, как ни старался. Его заласканное тело сладко ныло и млело от удовольствия, но душа металась на грани истерики. Нет, он не проклинал Вадима, нет. Его никто не насиловал, он сам позволил делать с собой всё что угодно. Если быть совсем честным, он никогда даже близко не испытывал такого удовольствия как сегодняшней ночью. Андрей понимал, что только сегодня он занимался любовью, пусть с парнем, но любовью. Оно и неудивительно. У него, девятнадцатилетнего парня, и подружки по сексу были восторженные, молоденькие неопытные дурёхи. К тому же, как можно заниматься любовью, если с обеих сторон никакими чувствами и не пахнет? Нет, всё было проще: возбудились, раз-раз и всё. Как кролики. А сегодня всё было по-другому. Андрей был равнодушен к Вадиму, но тот-то его любил, оказывается. Потому и по-другому всё было.
В Андрее сейчас отчаянно боролись противоположные чувства: парню и приятно было вспоминать ласки Вадима, и стыдно. Его ниже талии никто никогда не ласкал, не целовал, тем более… Даже то, что ему в роли куклы, которую страстно и неистово любили, было чертовски приятно, вызывало сейчас только отчаяние. Выходит, он, в самом деле, извращенец, если ему подобные ласки понравились! Андрей ощущал себя грязным и порочным. Как он завтра будет смотреть людям в глаза? Ему казалось, все сразу догадаются, чем он занимался ночью, что позволил делать с собой. Он тихонько застонал. Как он после этого вернется домой? Нет, он теперь как прокажённый. Господи, и ведь ничего уже не изменить, не исправить! Злости к Вадиму он не испытывал, но себя презирал всеми фибрами своей души. Да, а как теперь он будет общаться с Вадимом?! Боже, ну зачем всё это случилось?
За окном уже рассвело, а он все лежал без сна. Что теперь делать, Андрей не представлял. Наконец, его всё-таки сморило, и парень забылся
