двумя оставшимися путями добычи. Но те были неглубоки, приносили угля гораздо меньше, чем пришедший в негодность (его называли «основной жилой»), а на восстановление, ясное дело, средств не нашлось – вложено, мол, в бесполезную фабрику.
Проект функционировал до октября, как бы по инерции, и полностью сошел на нет после возгорания складских помещений, причины коего не установлены до сих пор.
На тот момент в обязанности Андрея Михайловича, по странному стечению обстоятельств, входило управление всеми рабочими бригадами. Дело заключалось в том, что, кроме него, высших чинов, равно как инженерных кадров, не осталось – почуяв неладное, они исчезли один за другим. Андрей же Михайлович, никогда ранее не занимавший руководящих должностей, повышением ужасно гордился, поручения, присылаемые из столицы в письменном виде, исполнял усердно, с необыкновенным рвением, не понимая того, куда все катится.
Среди местных между тем вспомнили о сомнительном пророчестве – огненный столб и все такое прочее.
Обстановка накалялась. Всякий день мог завершиться расправой деревенских над праздно шатающейся группой рабочих или наоборот. Из глубин человеческого сознания на поверхность выполз страх – двери в домах стали запирать; каждая жена дожидалась мужа с нетерпением, панически боялась, что он не вернется, да грешным делом помышляла о том, как ей предстоит кормить детей и что с ними со всеми без защитника станется.
5. Побег
Пожар на складах унес восемь жизней. Через несколько дней опечаленному Андрею Михайловичу предстояло на общем собрании принести семьям погибших соболезнования и как бы невзначай объявить о решении властей закрыть предприятие, лишив работы порядка шестисот человек, шахты засыпать либо затопить. Андрей Михайлович предвидел неминуемые последствия такого решения и, кроме того, понимал, что рабочие непременно воспримут его как виновника выпавших на их долю бедствий.
Потому тем же вечером, то есть в день пожара, не дожидаясь рокового момента, он сбежал. Родне, оставшейся в шахтерском поселении, отправил письмо, где сообщал о причинах своего поступка и приглашал сестер вместе с матерью к нему присоединиться, когда те пожелают. Письмо получила Анна, но почему-то никому больше его не показала, приглашение не передала, а исписанный бумажный клочок отправила в печку. Впрочем, адрес брата она запомнила хорошо, и потому смогла впоследствии связаться с ним, приглашая на собственные похороны.
6. Рождение
Рабочие бесновались недолго. Около недели после объявления о закрытии предприятия и роспуске всех бригад. Вопиющих случая было всего только два. Один раз пьяная троица посреди ночи вломилась в избу какого-то старца, из здешних жителей. Хозяина избили, престарелую жену не тронули; порубили топорами кухонный стол да грозились «самого так порубить, на куски» – не осмелились,
