еляя, таким образом, чем будет история для читателя. Кто-то решает, что мне знать, чего не знать, а мне нужно решить, во что из всего предложенного мне я поверю.
Общества без истории
Первый вопрос, который стоит задать, а существует ли история вообще? Что есть история для нас? Линейное разворачивание событий. Но там, где воспроизводятся вечные образцы, истории нет, нет уникальности. Многое зависит от общества, его отношения ко времени и вечности. Об этом писал Мирча Элиаде в своей работе «Миф о вечном возвращении» (1949).
Элиаде говорит, что в архаическом обществе иные представления о бытии, нежели в обществе современном. Мир древнего человека «задвоен». Существует трансцендентная, высшая реальность и реальность подчиненная, «мирская». Потому человеческие деяния не имеют собственного значения. При хорошем раскладе они отражают небесные модели, имитируют вечные архетипы, а при плохом – становятся несовпадениями и ошибками. Со временем груз ошибок накапливается, потому в традиционных обществах мир ежегодно обновляется. Наш, кстати сказать, Новый год – далекий отголосок этого процесса.
Несмотря на нашу «современность», мы обладаем «коллективной памятью», не удерживающей «индивидуальные черты» и переводящей события в категории, а исторических персонажей в архетипы.
Коллективная память «сглаживает» историю. Потому воинства света будут биться с силами тьмы даже в 1933-1946 годах, а через сто лет историки будущего обнаружат среди защитников Сталинграда своего святого Георгия, поражающего дракона.
Доступные нам концепции истории можно найти и в «архетипическом сознании».
Первая связана с цикличностью. В этой картине мир выходит из хаоса, становится космосом, погружается в хаос и вновь возрождается. Так вот, мысли о цикличности мы находим у П.Сорокина, А.Тойнби, О.Шпенглера и др.
Существует и линейный вариант, в котором мы имеем конечное время, идущее от сотворения мира до его окончания или от Большого Взрыва до тепловой смерти Вселенной в современном варианте. В этом ключе мы можем говорить о прогрессе или регрессе, когда в далеком золотом веке все было лучше, чем сейчас. К почитателям линейности мы можем отнести Гегеля, задумывающегося о проявлении и разворачивании Мирового Духа, или К.Маркса, по представлениям которого история движется к царству социальной справедливости. Что очень отдает мессианством.
Но процитирую лучше самого Элиаде: «Империи возникали и рушились, войны приводили к бесчисленным страданиям, испорченность, падение нравов, социальная несправедливость и т. д. постоянно возрастали именно потому, что это было необходимою, иными словами, предусмотрено космическим ритмом, демиургом, расположением светил или волей Бога. … Каждый герой повторял архетипический жест, в каждой войне возобновлялась битва между добром и злом, каждая новая социальная несправедливость отождествлялась с муками Спасителя (а в дохристианском мире – со страстями божественного Вестника или растительного божества), в каждом новом убийстве видели повторение славной кончины мучеником, и т. п. Именно благодаря подобному подходу десятки миллионов людей в течение долгих веков выносили величайшее историческое давление – и они не предавались отчаянию, не сводили счеты с жизнью, не впадали в состояние духовного бесплодия, которое всегда влечет за собой релятивистский или нигилистический взгляд на историю. … Мы имеем право предположить, что по мере нарастания ужаса перед историей, по мере осознания хрупкости существования в рамках истории, позиции историцизма будут окончательно поколеблены. … Вполне возможно представить себе эпоху, причем, не слишком удаленную, когда человечество ради своего выживания полностью прекратит "творить историю" – в том смысле, в каком ее творили начиная с появления первых империй – и предпочтет повторять предписанные архетипические жесты, постаравшись забыть такую опасную и бесполезную вещь, как спонтанное действие, рискующее иметь "исторические" последствия» («Миф о вечном возвращении»).
Итак, само понятие истории не совсем однозначно и имеет смысл лишь в конкретном обществе. Наше общество пока позволяет нам иметь историю и изучать ее. Но тут проблемы не заканчиваются, а только начинаются.
Закрытость истории
Во-первых, мы не можем знать историю целиком и полностью. А, во-вторых, не можем адекватно отражать ее.
Дело в том, что причины событий не всегда ясны нам, иногда мы опираемся на сомнительные и противоречивые источники, на артефакты, которые еще необходимо проинтерпретировать. От каких-то событий нас отделяют тысячелетия, и какая часть пазла нам достается, не всегда понятно. Но из этого не следует, что наше неведенье полное. Существуют источники, достойные доверия, историку помогает лингвист и археолог. Сложно быть уверенным в том, что мы когда-либо узнаем, как все было на самом деле. Это совсем не значит, что история – скопище баек, которые вкладывают в наши уши продажные историки.
Кончено, имеют
