А в тебе я, Тиша, сомневаюсь. Тебе предстоит выставить очень красивую девушку из ее родного дома на улицу. Прыщи-то у Ленки прошли, а вот грудь появилась. Вот я и спрашиваю: сможешь?
– Она что, красивее моей жены?
– Нет. Но умнее уж точно. Катька наша святошу из себя корчит, на мужиков, которые на нее таращатся, как на картину, глаз не поднимает. А посмотреть есть на что. А Ленка Стасова себя продаст, не моргнув глазом, лишь бы в Москве остаться. Я не знаю, кто ее любовник, но уверена, что он есть. Хорошо было бы, если бы она к нему съехала. Но она попытается договориться с тобой. Вот я и предупреждаю тебя, Тиша: смотри, не загуляй.
– Что ты, мама! Я жену люблю!
– Любовь любовью, а постель постелью. Или как там это у вас, у молодежи, называется? Секс, – поморщилась Мария Игнатьевна. – И потом: Москва – город соблазнов. Остановишься в гостинице.
– Но разве…
– Я сказала: остановишься в гостинице! – повысила голос мать. – Так мне будет проще тебя контролировать. Я бы сама поехала, но мне сейчас не до этого.
– Это из-за Кулигина, да?
– Тянули тебя за язык, – с досадой сказала мать.
– Но ведь у следователя на тебя ничего нет. Ведь ты тут ни при чем, правда, мама?
Кабаниха молчала.
– Да неужели слухи о твоих деньгах имеют под собой основание? – испугался Тихон. – Это как-то связано с ограблением банка?
– Мы не будем обсуждать эту тему. Слухи надо прекратить. Поэтому в Москву завтра поедешь ты. Тебе надо освободить квартиру и подготовить ее к продаже. Я тебе дам телефон риелтора. Я с ней работаю вот уже много лет. Она тебе скажет, что делать. Под ее руководством подготовишь все необходимые документы. И не пей, слышишь? Много не пей. Я знаю, что ты без этого не можешь. Тут уж ничего не поделаешь: гены!
– Я пойду, Кате скажу, что уезжаю? – обрадовался Тихон.
– Ну, иди. Скажи. А после я с ней поговорю. Не сегодня – а завтра, как ты уедешь. У меня к ней тоже дело будет, – Кабаниха усмехнулась. – Мы выиграем эти выборы, Тиша. Я для тебя стараюсь, для твоего будущего. Реальная опасность – это Кулигин. Он сейчас даже опаснее Кудряша. И дело не в грядущих выборах. Выборы мы выиграем. Но есть одна загвоздка…
– Мой отец, да?
– Да, Тиша, твой отец, – неожиданно мягко сказала мать. – Он сейчас нуждается в поддержке.
– Значит, он жив?
Мать загадочно на него посмотрела и сказала:
– И жив, и не жив. Не надо тебе об этом думать. Иди к жене.
– Не спишь? – шепотом спросил Тихон в полутемной спальне.
Тускло светился ночник, жена дремала, убаюкивая, как младенца лежащую поверх одеяла книгу.
– Отдыхаю, – Катерина тут же открыла глаза. – Мать вернулась, да?
– В одиннадцать, как и обещала. Она похожа на робота. Жаль, что у нее нет кнопки.
– Ты хоть бутылку-то спрятал? Успел?
– Толку? Она меня насквозь видит.
