Ее искусно подкрашенные губы сложились в дружелюбную улыбку. Брат и сестра улыбнулись в ответ.
– Вы тоже здесь жили? – спросила женщина, подойдя.
– Нет, к сожалению. – Ответил Пашка. – У нас с этим домом связана одна история. Пришли попрощаться. А вы жили?
– Жила. – Темные глаза женщины потеплели. – Давно, правда. Даже была здесь влюблена. Мы почти поженились… – Она посмотрела на осколок у себя на ладони. – Вот, взяла на память. Глупо, наверно, как думаете?
– Боже мой! – Выдохнула Юлия – Вы – Антуанетта!
Женщина насторожилась:
– Откуда вы меня знаете?
– Мы работаем в комиссионке, и я купил старый шкаф, а в нем, под обоями, был ваш портрет, вы в молодости. – Протараторил Пашка.
Антуанетта побледнела.
– Покажите!
– Он у нас в мастерской – сказала Юлия – Это не далеко, на автобусе…
– Я на машине. – Прервала ее женщина – Едем же!
Они забрались в красную спортивную машину, Антуанетта села за руль и нажала на газ. Через пятнадцать минут все трое влетели в комиссионку, перепугав беднягу Элиэйзера. Юлия открыла дверь в мастерскую и включила свет. Шкаф стоял ровно посередине и выглядел заметно лучше, чем неделю назад.
Антуанетта медленно, будто не доверяя рукам, ощупала резьбу на дверцах. От прикосновения они чуть приоткрылись, и женщина неуверенно заглянула внутрь.
– Сезар…
Какое-то время она молча смотрела на картину, а когда обернулась к остальным, в ее глазах блестели слезы.
– Спасибо вам.
Сезар был моей самой первой и самой настоящей любовью. Он жил в том же доме, на первом этаже. Я жила на пятом. Однажды мы столкнулись на лестнице, и сразу поняли – вот оно, то самое…
Сезар был художником от бога, но тогда к молодым художникам было совсем другое отношение, не то, что сейчас. Его картины были слишком нетрадиционными, их никто не покупал, и денег у него никогда не было. Конечно, он работал, но нигде подолгу не задерживался – ничего не умел, кроме как писать. Поэтому отец и не разрешал нам пожениться. Как человек Сезар ему нравился, они дружили, отец иногда помогал ему с работой, но как зять…
Он говорил – пусть парень устроится, тогда и поглядим. Любовь любовью, а семью надо чем-то кормить. Обрекать дочь на нищету и тяжелый труд он не станет. Вот так. Сезар пошел учиться на резчика по дереву, у него был знакомый мастер, который не брал денег за обучение. Может, со временем у нас все и сложилось бы, но тут отец получил престижную работу в другом городе, и мы уехали.
Сезар сказал – устроишься на новом месте, напиши. Я писала, но так и не получила ответа. Я решила, что он меня больше не любит…
Восемь лет назад вернулась сюда, в город молодости. Дети и внуки выросли, там мне больше делать нечего. Тут я узнала, что Сезар год назад умер… Вот так.
– Знаете, тогда, пятьдесят лет назад, сгорело почтовое отделение –
