была ростом от вершка корешок, да и всем телом мелкая какая-то щуплая. С несуразно длинными тощими ручонками да крайне скудными седыми волосёнками. Глядя на неё убогую да нескладную, казалось, что в вековухе не хватает всего и сразу, везде и всюду. Но цветные узоры колдовские её рук иссушенных, невольно заставляли уважать да побаиваться эту мелкую недоросль.
Матёрая объяснила обыденно, что девке надлежит утро каждое, когда она будет входить в светёлку да будить её, садиться на скамью и сидеть на ней до вечера, пока она не зайдёт да не разрешит почивать отправиться.
В таком непонятном для девы режиме дня «рабочего» надлежит продержаться всего, как она сказывала, девять дней каких-нибудь. А коли Райс оторвёт от скамьи свою задницу, то со дня следующего, девять дней начнутся заново, не зависимо от того сколь она до этого сиживала, и сколь насидела-вытерпела. Опосля инструктажа Мать Медведица, смотря на деву в упор мелкими глазками, рукой указала на сиденье с дырой, мол, давай, начинай, не задерживай, а сама, обойдя дубовый стол встала супротив, ожидая исполнения.
Райс сползла с лежака, подошла скамью рассматривая. Задрала подол да уселась голым задом, на дырку пристраиваясь. Ей от чего-то было весело. Сама объяснить почему, была не в состоянии. Изначально этот круг показался кутырке больно простым для прохождения.
Тут дверь в светёлку распахнулась на всю ширь и девченята теремные, гурьбой внесли корзины со снедью разной да стали накрывать стол различными яствами. Хотя нет. Не накрывать, а заваливать его разносолами разнообразными: мясо, вида различного, рыба всякая, птица, соленья да выпечка. Напитки на любой вкус, фрукты с овощами, ягоды. Чего там только не было. Аромат стоял такой, что слюной подавиться можно было лишь от увиденного.
Райс расплылась в улыбке хищницы, потирая руки в предвкушении да собралась было начать по куску всего пробовать, как Мать Медведица, подняв пред собой руку тощую, остановила её порыв естественный тут же уточнив, что касаться еды, те же девять дней нельзя. И правило отсчёта испытания такое же что и при сидении. Съела ягодку, хлебнула ароматный отвар. Молодец девонька! Только со дня следующего, опять засветит новые девять дней будто до этого ничего и не было. И наконец, вековуха улыбнувшись закончила:
– Ты можешь, есть, пить сколь в утробу твою влезет ненасытную. Плясать иль валяться на лежаке кверху задницей, – инструктировала она ласково, – вот только из этой комнаты выйти не сможешь до той поры, пока не вытерпишь девять дней положенные. Мне не жалко. Хоть всю жизнь тут живи. Не обеднеем, чай.
И со словами этими она развернулась медленно да светёлку покинула. Дверь за ней закрылась. Райс задумалась.
Поняла она, что её таким образом будут на силу воли испытывать, а дочь царицы всегда считала себя волевой девой, не сгибаемой. Даже первые два круга, по сути, лишь на воле выдюжила. Поразмыслив время недолгое, Райс решила для себя, что справится. Должна, по крайней мере. К тому же всё равно другого выхода не
