и увидев Райс на полу валяющуюся, беззвучно плачущую, и похоже подниматься не собирающуюся, тяжело вздохнула, подошла к безвольной деве мешком покоящейся да ничего не говоря уселась рядом, ноги под себя складывая.
Измождённая рыжуха лежала без движения, подложив руку под голову и смотря пустым взглядом, ничего не соображающим в пустоту комнаты, тихо лила слёзы ручьями, не выражая никаких эмоций на исхудавшем личике.
Матёрая тоже на неё смотреть не стала, а замерев столбиком, уставила взгляд не моргающий, куда-то в стену бревенчатую.
– Можно тебя спросить, Мать Медведица? – вдруг вопрошала рыжая тихим голосом, не меняя при этом ни своего положения, ни без эмоциональной маски на лике девичьем.
Вековуха какое-то время помалкивала, также не меняя в себе ни единой чёрточки, но затем тяжело вздохнув да повернув к деве голову, успокаивая видно саму себя в первую очередь, ответила:
– С теми, кто на круге, говорить запрещается. Но у тебя вроде бы как круг порушен, в который раз и начнётся только завтра заново, то, пожалуй, в разговоре нашем не будет нарушения. Так что давай, спрашивай.
– Кого из меня растят на этих кругах грёбаных? – огласила самый важный для себя вопрос страдалица.
Райс приходилось себя постоянно обманывать, что из неё тут делают царицу степей будущую. Это придавало смысл всем страданиям, моральным истязаниям да душевным мучениям. Придавало смысла всему, что с ней делается да давало цель для достижения великую, но вместе с тем она прекрасно понимала, что это лишь самообман самой же выдуманный и это не давало необходимой уверенности в дальнейшей борьбе за выживание. Потому продержавшись с невиданным трудом целых восемь дней нескончаемых, когда не хватило всего лишь одних суток долбаных, она надломилась, разочаровавшись в силах собственных. Ей нужен был позарез какой-нибудь стимул, пусть призрачный, но не лишающий её надежд всяческих.
– Ты о чём? – непонимающе спросила Матёрая, посмотрев рыжей в глаза зарёванные.
– Ну, – замялась ярица и на её лице помятом, тенью скользнуло подобие растерянности, – вот Апити – ведунья с редким даром предвидения. И она говорит, что здесь ей некий стержень выращивают. И по прохождению девяти кругов заветных, она станет лучшей из лучших прорицательниц. Какой-то особенной до селя незнаемой. А я тут причём? У меня же нет никакого дара ведьминого. Кого вы из меня-то выращиваете?
Мать Медведица буквально расплавилась в улыбке ласковой. Сделав это мягко и медленно. Да такой свет от неё пошёл, что даже дева на полу валяющаяся, улыбку эту боковым зрением заметила и сдвинула глаза на вековуху преобразившуюся. Та зашевелилась, поднимаясь на ноги да протягивая руку мученице, успокаивающе проговорила заговорщицки:
– Пойдём-ка на лежак, девонька. Там сподручней валяться, даже мягче, мне, кажется, а я тебе так и быть расскажу кое-что.
Райс не хотела вставать. Даже шевелиться до этого
