я держу волка за уши!
А между тем, двое вольноотпущенников Августа внесли в зал небольшой сундучок и поставили на стол председателя, торопливо взломали печати и вынули из глубины его две тетради. Вольноотпущенник Полибий открыл первую страницу и громко прочитал:
– «Так как жестокая судьба лишила меня моих сыновей Гая и Луция, пусть моим наследником в размере двух третей будет Тиберий Цезарь…»
Полибий умолк, ожидая аплодисментов новому Цезарю, но в зале было тихо. Страх поразил сердца мужей. Полибий, выждав несколько секунд, вновь обратился к завещанию. Римскому народу Август отказал сорок миллионов сестерциев – по тысяче каждому, легионерам – по триста. Остальные подарки, назначенные разным лицам, должны были быть выплачены через год. В извинении Август ссылался на то, что состояние его не велико. Правда, за последние годы он получил от друзей по завещаниям около тысячи четыреста миллионов сестерциев. Но почти все эти деньги с двумя отцовскими имениями он израсходовал на благо государства и народа…
Сенаторы плакали.
Когда Полибий умолк, Тиберий выждал несколько минут, а потом, подозвав к себе консулов текущего года Помпея и Аппулея, начал быстро раздавать им приказы, которые касались провинций и набора новых легионов. Зычным голосом он отдал распоряжение начальнику городской стражи поймать раба Климента, успокоить народ.
– Скажи этому презренному рабу, что Постум жив и просит его прийти сюда и дать ответ перед Правительством за подстрекательство народа к бунту.
Однако, едва консулы, а так же друзья подступили к Тиберию с просьбой разрешить им присягнуть ему на верность и возложить ему на голову венец Цезаря, как тот испуганно отшатнулся от них и, закрываясь руками, с дрожью в голосе закричал:
– Нет – нет, я не могу решиться! Передайте народу, что я отказываюсь от звания Цезаря и никогда не приму его!
И напряжённо следил за тем, как люди воспринимали его отказ. И чувствовал страх, что кто – нибудь мог заговорить о кандидатуре Германика и тем погубить его, Тиберия. От великого напряжения он обливался потом и неподдельно трясся телом, боялся переиграть.
Оторопевшие сенаторы опустились на колени и вновь стали умолять Тиберия. Он, облегчённо переводя дух, не слушая их, бросился бежать в глубину храма и, заскочив в одну из комнат, забился было в угол. Сенаторы взяли его под руки, повели назад, а он протестующее тряс головой. Тиберий вырывался, возмущённый их поведением и, обведя взглядом мужей, сказал им с упрёком в голосе:
– Да вы и знать не знаете, что за чудовище – власть. А если б знали, то пощадили бы меня и выбрали бы другого.
Гортензий с презрением глядя на Тиберия, крикнул во всё горло так, что многие сенаторы вздрогнули:
– Ну, раз Тиберий отказывается от власти, то не лучше ли нам подумать о другом кандидате?!
Все посмотрели на Германика. У Тиберия подкосились ноги.
Иуде казалось, что сейчас раздастся громкий смех, и Тиберия, как плохого актёра, все погонят из храма, улюлюкая и свистя ему в след.
Это
