каменным ступеням террасы в окружённый аркадами внутренний двор. Задержавшись у лестницы, ведущей на женскую половину, он с минуту простоял неподвижно, о чём-то размышляя, затем ускоренным шагом вернулся на террасу и скрылся за створками двери.
Прильнув к окну своей опочивальни, княжна Лейла проследила за всеми перемещениями мужа и в отчаянии стиснула руки.
– Ведь он же хотел подняться ко мне! – воскликнула она. – Ты видела, Гюльфем?
– Да, госпожа, – кивнула горничная, стоявшая рядом с ней у окна.
– Так отчего же он передумал, как ты считаешь?
– Ваш муж провёл почти весь день на террасе со своим фаворитом. Мальчишка, приставленный к вам для посылок, как его, кажется, Якуб прогуливался во дворе и слышал, о чём они говорили.
– И о чём же? – в нетерпении спросила Лейла.
– Его высочество собрался на войну, госпожа. Уже завтра на рассвете.
– На войну? – всплеснула руками Лейла. – Какая ужасная весть! Почему наш создатель так безжалостен ко мне? Сначала заставил меня пережить моих родных, а ведь они были куда крепче здоровьем, чем я. Потом это замужество…
– С молодым принцем, которого вы успели полюбить, госпожа, – робко вставила Гюльфем.
– А что толку, Гюль? – всхлипнула Лейла. – Похоже, он разочарован во мне, раз спешит скорее расстаться со мной. Я даже не смею судить его за это. Что за радость от слияния с женщиной, склонной к обморокам в самый пикантный момент!
– Вы невиноваты в своей немощи, – принялась утешать её Гюльфем. – Создатель не дал вам крепкого здоровья, зато наградил замечательным мужем.
– Лучше бы он позволил мне умереть! – разрыдалась Лейла.
– Кто? – не поняла Гюльфем. – Ваш муж или создатель?
– Оба, – простонала княжна. – Они оба держали мою жизнь в своих руках.
Гюльфем смущённо молчала, так как возразить ей было нечего.
– Милая Гюль, – с мольбой заговорила Лейла, – прошу тебя, сходи к его высочеству. Отнеси ему этот шарф, который я вышила своими руками. Пусть привяжет его к эфесу своей сабли и вспоминает обо мне всякий раз, как извлечёт её из ножен. А ведь он, должно быть, часто размахивает своей саблей, Гюль?
– Теперь, когда идёт на войну, будет размахивать ещё чаще, госпожа.
– Нет! – снова зарыдала Лейла. – Я не хочу ничего слышать про войну. Умоляю, поговори с моим мужем! Растолкуй ему, как я буду страдать в разлуке с ним. Постарайся смягчить его сердце, расскажи ему о моих слезах, о моей печали.
Гюльфем сконфуженно взяла у неё шарф, рисуя в воображении картины кровавых битв, герой которых бесстрашно мчался на буланом коне, сея вокруг себя смерть своей фамильной саблей с золотым эфесом. Неся ему на вытянутых перед собой руках подарок княжны, она почти поверила, что это её собственный дар отважному герою.
* * *
Cарнияр сидел на диване в позе башмачника и что-то вычерчивал на разложенной перед ним географической карте,
