как кто-то ровно воет охрипшим голосом – заткнись наконец! Да это же я вою! Я держала парня, пока не погас огонь.
Костёр догорел. Светало.
Шестнадцать человек мы всё же спасли. Все наши лежали на земле, не разнимая рук. Один Кёртис стоял, опустив по швам пустые руки – значит, не шестнадцать, а пятнадцать спасённых. Что теперь будет? Я встала, подошла к Кёртису и обняла его. Он осел на землю. Я прижала его голову к своему животу и стояла неподвижно, пока он не перестал рыдать. Потом я отключилась.
После нашего возвращения мне повысили до оранжевого цвет тату на шее. Кёртис заочно получил красный код. Потому что исчез. Отвечать за провал пришлось мне. Но никого, слава императору, не посадили.
И вот поэтому через десять лет Кёртис взял меня с собой в память о прошлом. В приют преступников в горах, где он жил с тех пор, как исчез тем утром и оставил меня одну. Зато теперь, когда я перелезла через баррикады, мы с Кёртисом с одной стороны. Со стороны преступников. Ходим по лезвию или над пропастью, кому как нравится. В любой момент можем умереть. Я ничего не боюсь. Главное – сделать то, что я задумала. С помощью Кёртиса. Он – главная фигура в моей партии. Король. Я – королева. Ферзь точнее, ну да ладно. Вперёд, ферзь. Вперёд, королева!
Мы поднялись в приют преступников. Я поздоровалась. Никто не ответил. Даже не посмотрел. Своеобразная такая вежливость. Кёртис отвёл меня во внутренний дворик, похожий на колодец, окруженный двухэтажной лёгкой галерейкой, показал мне бочку на помосте под навесом.
Я развязала рюкзак и вытащила завёрнутые в несколько слоёв вощеной бумаги, чтобы не просачивался запах, похожие на спелёнутого младенца останки. От бабушки остался только череп, от матери – череп, правая рука и стопы. От папы – голени, левая стопа, на которой не хватает трёх пальцев: детская шалость – попал под трамвай, когда бежал на перемене в школе за халвой. Пальцы отрезало как ножом, но, странно, халву так и не разлюбил. Череп и левая рука, до ужаса похожая на мою.
Я выложила останки в бочку, залила уксусом. Спускала уксус раз в неделю в течение месяца. Вынешь пробку внизу бочки, по жёлобу отработанный уксус сольёшь в поставленное под помостом ведро, забьёшь пробку. Пойдёшь и выплеснешь с самой верхотуры вниз. Как всё сольешь, заливаешь свежий уксус. Побегаешь с ведром, так и есть не хочется. Через месяц сливаешь, забираешь свои кости и передаёшь бочку следующему.
Потом кости хорошенько промываешь, чтобы кислота не работала больше. Теперь каждый день трёшь родные кости песочком сырым, выставляешь в центр двора на самое солнышко. На следующий день опять влажным песочком – и на солнышко.
Центр двора весь уставлен медными тазами с черепами. К концу второго месяца они становятся чистыми, гладкими, слегка пористыми, с тонкими зазубренными швами между костями. Я заметила, что нижняя челюсть более плотная, не такая пористая, как верхняя. Кто там побивал челюстью осла войска, верно, нижней, плотной и твёрдой.
