через густые голые кусты посадки затемнели два продолговатых пятна. Заезда в посадку не было, остановились напротив.
– Подождите, – Андрей вышел.
– Сколько ждать-то земляк?
Вот скряга чертяжная.
Между двух громадных тополей – пробитая в сугробах тропа к бараку. Андрей прошел густую посадку. В среднем отсеке барака из трубы струится дымок. Сзади заскрипел снегом водитель.
– А ты говоришь брехня, – Андрей зачарованно смотрел на кривой барак, утоптанный двор, банки на колах.
Четыре или пять землистые деревянные секции будто срослись. Согнувшиеся к земле окошки, волнами заваленная снегом крыша. Окна, кроме двух посреди, заколочены. «Кто-то идет», – услышал Андрей шаги внутри. Ободранная дверь заскрипела, вышла молодая женщина одного с ним возраста в дряблой куртке и валенках, с ведром в руке. Глянула смело на Андрея. Пряча за собой ведро, отошла подальше, вылила под куст.
– Сколько ждать-то? – не отставал водитель, переминаясь от холода.
– Да езжай! – Андрей отмахнулся от него купюрой. – Чек дай.
Скоро женщина вернулась.
– Здравствуйте, – Андрей вдруг подумал, что не знает, как лучше сказать, зачем приехал, хотя делал это сотни раз.
– Здравствуйте, – тихо ответив, она не остановилась и прошла к дому.
Он пошел за ней.
– Вы здесь живете?
Она обернулась у порога, точно защищала собой вход.
– Живем.
– Меня Андрей зовут, – спохватился он. – Я корреспондент местной газеты. Наша, городская газета, – протянул удостоверение.
Широкая в плечах, с крупными чертами уставшего лица и сильными руками; не привлекательная, но с ощущением добра, тепла чего-то родного, она не отталкивала, а наоборот, хотелось ближе разглядеть ее и узнать.
Она поправила волнистые, русые волосы до плеч, мельком, для приличия, глянула в документ, и глубоко посмотрела на Андрея. Красивая, вдруг подумал он и смутился сам перед собой. И глаза одинокие.
– Нам сказали, здесь на шахте живет еще кто-то…
Женщина крепким и быстрым движением, как делала всё, открыла дверь и вошла в дом:
– Заходите. Что ж на морозе-то. Это мама, наверное, звонила. А мне, – она неожиданно улыбнулась, – и не сказала.
Прошли темный холодный коридор, вошли в квадратную, хорошо натопленную комнату. Внутри опрятно и чисто, зеленые, грубо крашеные стены, коричневый пол толстых досок, в углу шумит печка. Бойкая и какая-то плотная старушка на высоком коротком столике упругими движениями мастерила что-то съестное к обеду, на электроплитке бурлит картошка, у окна, на ладном обеденном столе мальчик лет семи пишет в тетради, листает учебник, на стуле рядом огромный черный кот.
Андрей громко поздоровался.
– Здоровы будьте, – старушка отложила готовку и поднялась, с выражением вопроса,
