читала с ним книги… а когда узнала его, то полюбила по-настоящему. ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Её любовь была настолько сильна, что победила даже Смерть.
– Любовь превратила Чудовище в принца?
– Да, Заяц.
– А превращаться страшно?
– И страшно, и больно, и очень-очень долго. Бывает так, что пока превратишься, станешь, как та потрёпанная старая бабушкина фотография с оборванными уголками. Но зато, если превратился, то это уже навсегда. Обратного пути уже нет.
– А если я поцелую своего плюшевого мишку, он превратится в принца? Я его сильно-сильно люблю. По-настоящему!
– Возможно, но не сразу. И, возможно, твоему медведю потребуются годы, чтобы превратиться… а перед этим… А перед этим у него вытрется вся шерсть, лопнут швы и, возможно, отвалятся лапы.
– Деда, а Чудовища всегда превращаются в принцев?
– Нет… не знаю… наверное, не всегда. А что?
– За мной ходит один странный мальчик, – мне было одновременно страшно и стыдно говорить об этом. Одну за одной я доставала и нехотя раскладывала перед дедом драгоценные монеты своего признания.
– Что за мальчик? Не Андрей ли с девятого этажа?
– Нет же! Андрей дурак! – я негодую от того, что дед не знает элементарных истин.
– А кто? Что за мальчик? Он нравится тебе?
– Совсем не нравится. Он похож… на Чудовище из сказки. Противный.
– Заяц, нехорошо так говорить о незнакомых тебе людях. Возможно, он хороший парень и просто хочет с тобой дружить. Что он делал? Он говорил с тобой?
– Нет. Просто иногда встаёт неподалёку и смотрит… смотрит… так… странно. Фу! – я немного наиграно передёрнула плечами, – Мы вчера с папой играли в мяч на стадионе, а он сел на лавочку и стал смотреть. Папа сказал, что он – «хлюст». Наверное, потому что он толстый и некрасивый. Его зовут Борис.
– Борис? Откуда ты знаешь его имя? Вы разговаривали?
– Однажды. Он сказал, что он Борис, а я его чуть не ударила, потому что он мерзкий и жирный урод.
– Ну разве так можно, Заяц?! Разве можно бить человека только-только за то, что он тебе не нравится?! – Дед посмотрел на меня своим самым строгим взглядом, – возможно, если его поцеловать, Борис превратится в прекрасного принца из сказки. Ведь далеко не все рождаются красавцами.
– Фу! Я не буду его целовать! Не буду! Не буду! – я гримасничаю, делаю страшное лицо и плюю в какой-то куст за забором, – Я лучше буду любить и целовать своего плюшевого мишку!
– Заяц, веди себя прилично, – дед вздыхает и промакивает выступивший на лбу пот клетчатым носовым платком, – ну, как тебе не стыдно?
Тёплый полуденный ветер тихо тронул пальцами струны зацветающей черёмухи. Ярко-зеленые листья слегка качнулись и заиграли симфонию неизбежно наступающего лета, ошеломительного и пыльного, звонко швыряясь нотами и ломая смычки солнечных лучей яростного майского солнца.
