уху. Время будто начинает течь сквозь пальцы… – Деда, а твои часы настоящие?
– Самые настоящие. Слышишь, как тикают?
– Деда, а сколько сейчас часов?
Не отнимая руки, дед бросает быстрый взгляд на циферблат, слегка поворачивая его к себе.
– Правильно говорить «сколько сейчас времени» или «который час», – у него приятный тихий голос.
– Деда, а который сейчас час?
– Смотри, Заяц, маленькая часовая стрелка между 11 и 12, а большая минутная на 6. Значит, сейчас половина двенадцатого. Скоро полдень.
– Полллдень… – это слово звучит, как удар колокола, – Поллл-денннь, – я немножечко кривляюсь от жары и скуки.
– Уф, ну и духота сегодня. Заяц, смотри, не перегрейся.
Каждый день дед выгуливает меня на детской площадке возле нашего дома. Она ничем не примечательна: старые металлические качели с осколком полинявшей доски вместо сиденья, маленькая накренившаяся набок поломанная карусель и песочница, в которую каждую весну привозят и небрежно высыпают из самосвала свежий речной песок. В начале он возвышается огромной золотистой горой, переваливается за края полинявших бортиков, которые еле сдерживают его напор, а к концу лета песок куда-то исчезает, утрамбованный ногами, пластиковыми лопатками и совочками, превращается в грязно-коричневую вытоптанную равнину, которая замерзает бурой коркой с наступлением первых холодов.
Лёд – это спасение. Он запирает в себе чувства и не даёт миру обрушить на тебя всю его боль, позволяя пить её мелкими глотками.
– Что ты хочешь, чтобы я тебе почитал? – дед подтягивает затёкшие ноги и растирает колени.
– «Аленький цветочек», – я неоригинальна и весьма предсказуема в своих желаниях.
– Опять? – изображая недоумение, дед высоко вскидывает седые кустистые брови, – вчера же на ночь читали. Ты наизусть уже должна его знать!
– Ну, почитаааай, – достаю из сумки Книжку, которую предусмотрительно положила туда перед выходом.
– Ну, хорошо, «Цветочек», так «Цветочек», – дед покорно надевает на нос очки и кладёт на колени книгу, – дай-ка мне кошелёк, Заяц, я туда таблетки положил. Да, в сумке… там на дне поищи. Где-то… да, он.
– Деда, а кто это? – в его кошельке в прозрачном кармашке лежит маленькая прямоугольная фотография, замусоленная временем и протёртая на сгибах. Дед носил её там постоянно, будто не имея мужества с ней расстаться, – кто это, деда?
– Не узнаёшь? – дед загадочно подмигивает и ближе подносит ко мне изображение.
На фотографии яркая эффектная брюнетка с тёмным напомаженным ртом. Её округлое лицо развёрнуто в анфас и игриво улыбается лучистыми глазами.
– Деда, кто это?
– Это же наша бабушка! Бабушка Женя. Моя жена. Ну, смотри внимательно, глупыш. Узнаёшь теперь?
– Баааабушка?!! Такая красивая?!! Сейчас она совсем не такая.
– А что
