крест-накрест перемотанный бечевкой.
Я страшно тосковала по Деду.
Спустя примерно три месяца после его смерти, когда все сверхъестественные страсти немного улеглись и почти забылись, я все же решилась нарушить родительский наказ и войти в ту самую запертую комнату. Вероятнее всего, мне понадобилась какая-нибудь из книг со сказками, которые дед читал мне вечерами перед сном, а я, по обыкновению, своему, благоговейно слушала и боясь пошевелиться, засыпала, очарованная магией его волшебного голоса.
«Ничего не бойся, Заяц… я всегда буду рядом…» – как эхо в моей голове.
Всё же я робела.
Несколько раз, не останавливаясь, прошла по коридору из большой комнаты на кухню и обратно. Ничего необычного. Пересилив свой суеверный страх, я подошла к двери в Дедову комнату и, перестав дышать, зачем-то встала на цыпочки и прислушалась. Тихо. Было слышно, как где-то вдалеке, перекрикивая друг друга, ругаются соседи… Я взялась за заповедную дверную ручку, затем немного подтолкнула плечом и… белая крашеная дверь нехотя открылась, оставив меня на пороге один на один со своим искушением.
ПИСЬМО БОГУ №2
Дорогой Бог, и снова здравствуй!
А ещё Ты всегда выбирал очень странные способы для того, чтобы объяснить мне, что такое «Счастье».
До 16 лет я прекрасно обходилась без этого знания, а потом началось.
Кстати, а почему с этой целью Ты всегда посылал мне мужиков?.. Сейчас мне 44, и даже я понимаю, что сундук с деньгами объяснил бы мне это куда лучше, чем все эти странные люди со своими пылкими признаниями, которые сейчас я с бОльшим удовольствием заменила бы на звук банкомата, отсчитывающего купюры.
Вот, кто-то умный сказал от Твоего имени, что каждый человек, постучавшийся в мою жизнь – мой Учитель.
Чему, к примеру, меня мог научить обжора АВ? (имени не называю, потому что сделала вид, что тут же забыла, едва стерев его номер из памяти телефона)
Чему?!
Он постучался в мою жизнь запеченной в фольге свиной ногой и ящиком импортного шампанского со словами: «Она любит выпить. Этим надо воспользоваться…»
Он был красив, как Ты, а я в свои 19 я была слишком хохотлива, чтобы сдержаться. Мы прохохотали полгода, и я сбежала от него ночью в чём мать родила – в трусах и в майке, потому что тогда в меня впервые закралось подозрение, что Счастье должно выглядеть несколько иначе.
– АВ, – сказала я однажды, расчищая от пустых бутылок себе дорогу до туалета, – неужели Счастье только в бухле и сексе?
– А в чём же ещё? – не понял он меня, нежно обнимая свиную ногу и облизывая фольгу, – не говори глупостей, иди лучше сюда, – и показал такое, чем меня ещё можно было удивить до первого замужества.
А помнишь, как я перестала отвечать на его звонки, а он ещё
