них и Михаила Захаровича, Виктора «провожал» и Славка. Ожидая, неизвестно зачем, когда «городской гость» отбудет, он пинал или какие-то камушки в траве, или саму траву. Взглянув на него, Виктор неожиданно, в мгновенном порыве, подошёл к Славке, присел перед ним на корточки и тихо сказал:
«Запомни, не научишься читать – никогда не узнаешь о девчонках и тётеньках самого важного. И никогда ничего важного от них не получишь, и даже не увидишь. Это – правда. Я не вру. Мне, вообще-то, плевать, как там у тебя всё сложится, или не сложится. Решай сам. Думай».
Не дожидаясь реакции пацана, Виктор поднялся на ноги, обнялся на прощание с Михаилом Захаровичем, наклонившись, чмокнул Катю в светлые волосы, и притронулся ладонью к голому плечу Нины, коротко посмотрев ей в лицо и сказав: «До свидания». Вообще-то, он хотел «попрощаться по-настоящему» с ней накануне, но она сказала, что ей «сейчас нельзя». Обманула. Но оно и к лучшему. «Последний раз» должен становиться таковым уже потом, а не «анонсироваться», внося диссонанс в ощущения. А так они просто вспомнили юность, нацеловавшись до одышки.
От деревни надо было идти больше пяти километров по непонятно почему извилистой грунтовой дороге до большого шоссе, чтобы там сесть на автобус, идущий до города. Но на этот раз Виктору повезло: тётя Груня – пожилая женщина, заведующая деревенским продуктовым ларьком – ехала за товаром на «первую ферму» совхоза, к которому относилась Курьево. Так что этот путь он проделал, сидя на скрипучей телеге, в которую была запряжена довольно тощая рыжая (или как это у лошадей называется?) кобыла, созерцая медленно двигающийся справа налево пейзаж. Это были такие же небольшие берёзовые лески, как те, где они с Ниной…. Только издалека они казались более густыми, чем были на самом деле. Виктор вдруг представил, как оно сейчас там, «внутри» этих лесков, где никого нет, и только шорохи и шуршание, которые некому слышать. Почему-то, это было печально.
Когда они добрались до шоссе, за всю дорогу не обменявшись и десятком слов, Виктор, просто спустив ноги на землю, встал с телеги и поблагодарил пожилую женщину «за доставку». Посмотрев на него без особого выражения, тётя Груня сказала:
«Забрал бы ты её отсюда». – Сдержавшись, чтобы не выразить удивления и проглотив чуть не вырвавшийся вопрос «Кого?», Виктор выбрал из всего забулькавшего в голове сумбура единственно здравый вопрос:
«А она бы согласилась?».
«И то верно», – всё так же невыразительно сказала тётя Груня, слабо хлестнула вожжами по холке лошади и медленно поехала прочь.
Дожидаясь автобуса, Виктору оставалось или бессмысленно гадать о том, сколько ещё людей в деревне знают об их с Ниной связи и как это может сказаться на отношении к ней односельчан, или обозревать окружающий пейзаж. Этим он и занимался, попеременно, минут сорок, пока не подошёл автобус.
* * *
Вернувшись
