группа настроений, – значилось в месячном политдонесении бригады, – выражает обвинение по адресу штаба и руководства операцией по проводке ПЛ ПЛ и средства обеспечения ОВРа.
Тращенко, капитан-лейтенант, помощник командира ПЛ Щ-309, сказал: «В гибели ПЛ повинен штаб, который не сумел обеспечить такой операции как следует».
Краснофлотец Николаев, ПЛ Щ-318, говорил: «В гибели подлодки личный состав не виновен. Вся вина – на организаторах проводки лодки».
Капитан-лейтенант Игнатьев, член ВКП(б), помощник командира ПЛ К-56 в кают-компании заявил: «Лодка погибла потому, что было плохое обеспечение. Вот люди вышли из ПЛ, а помощи им не оказали. Почему такое отношение к людям?»[62]
Это отразилось на и без того недостаточно высоком боевом духе подводников и, кроме того, углубило уже имевшийся конфликт между личным составом подплава и новым комбригом Верховским. В его служебной характеристике за 1943 г. командующий флотом написал: «Сам капитан 1-го ранга Верховский и его штаб оказались в хвосте настроений отдельных командиров лодок. Дисциплина на бригаде низкая. Капитан 1-го ранга Верховский, вступив в командование бригадой, долгое время не мог наладить правильных взаимоотношений с начальником Отдела подводного плавания. В море ходить не любит. Ни одного похода, даже до островов (имеются в виду о-ва Лавенсари и Сескар. – Авт.), т. Верховский не возглавил. Много совещается с подчиненными командирами. Сам решения принимает без желания. Оперативно-тактическая подготовка достаточная. На знаниях т. Верховского как подводника сказалось пребывание почти 2 года на фронте[63]. Мало уделяет внимания хозяйственным вопросам»[64]. К этому необходимо добавить, что после окончания в 1932 г. командирского класса Учебного отряда подводного плавания Верховский больше никогда нигде не учился, не заканчивал Военно-морской академии или равных ей курсов, хотя на новой должности у него было немало подчиненных с академическим образованием, включая двух командиров подлодок (П.Д. Грищенко и В.А. Тураева). Из всего вышеизложенного можно сделать закономерный вывод, что особым авторитетом у подводников новый комбриг не пользовался, а серия чрезвычайных происшествий на соединении обнажила наличие проблем и в глазах вышестоящего командования.
Тем временем мероприятия по развертыванию 1-го эшелона лодок шли своим чередом. 20 апреля командующий КБФ подписал директиву ВС КБФ № ОП/517сс, которой ставил новые задачи перед командующим ВВС и командиром КМОР. В ней никаких задач по воздушной разведке не ставилось, а главным районом нанесения бомбо-штурмовых ударов определялись дозоры в районе о. Гогланд – о. Большой Тютерс – Вигрунд[65]. Одновременно требовалось «немедленно приступить к бомбардировочным действиям по МЗ-М противника в районе Б. Тютерс – б. Неугрунд – б. Вигрунд». Для маскировки маршрута форсирования заграждения «Зееигель» через Нарвский залив требовалось произвести
ОЦВМА. Ф. 18. Д. 23486. Л. 88.
С ноября 1941 г. по январь 1943 г. Верховский командовал 69-й морской стрелковой бригадой, сражавшейся в составе 7-й отдельной армии на р. Свирь. С декабря 1938 по август 1940 г. командовал 1-й БПЛ Тихоокеанского флота, затем до ноября 1941 г. исполнял обязанности заместителя начальника штаба Тихоокеанского флота.
ЦВМА. Личное дело С.Б. Верховского.
ЦВМА. Ф. 2. Оп. 1. Д. 586. Л. 45.
