старушкой – больше похожей на крупную куклу. Сергей гладил её холодные руки, стараясь согреть их…
– Крепись, сынок. Молись за неё, – Отец Иоанн отпел Марфу Васильевну по всем правилам. На похороны пришло много народу. Все знали друг друга, а поэтому провожали в последний путь всем миром.
– Что с домом думаешь делать? – спросила во время обеда соседка Марию.
– Ой, не знаю. Не до него сейчас, – Мария, опухшая от слёз, гладила рукой фотокарточку матери. – До лета постоит, а там посмотрим.
За обеденной суетой никто не заметил отсутствия Сергея. Хватились только вечером, когда мгла опустилась на село.
– Нет его на речке, и к соседям не заходил, – Максим Петрович был не на шутку взволнован.
– Бедный мальчик. Он так любил Марфу Васильевну, – дед Митрофан, стоя у нового штакетника, курил самокрутку.
– Да вы его в церкви ищите. Он и летом оттуда не вылезал, – вставила свои пять копеек деревенская девушка.
Мария побежала к церкви. Сергей стоял на коленях перед иконой Иисуса Христа и читал Псалтырь, акафист «У Бога все живы». Его чтение прервал голос матери.
– Хватит! Поиграли – и будет! – Мария решительным шагом подошла к Сергею и вырвала книгу из рук. – А вы! Что вам нужно? Что вы моему сыну вдолбили в голову? – закричала она Иоанну, вошедшему в церковь. – Он у меня один! Понимаете?
– Мама, что ты! Ты ведёшь себя неподобающе. Мама, опомнись! Отец Иоанн, простите её! – Юноша был в отчаянии. Он любил и мать и отца Иоанна и не хотел вражды между дорогими его сердцу людьми.
– Неподобающе? – кричала Мария. – А красть единственного сына – это подобающе? Разве этому учит вас ваш Бог? Не отдам! Костьми лягу, но сына не отдам. Так и знайте.
– Мама, мамочка, успокойся. Отец Иоанн, простите её. Она не понимает, что говорит.
– Бог простит, – тихо произнёс Иоанн. – Отведи её домой, это в ней горе говорит.
На крики прибежала Любушка, соседи, и Максим Петрович. Взяв под руки, Марию отвели в избу, напоили валерьянкой и уложили спать.
– Сынок, – Максим Петрович приобнял сына за плечи. – Сынок, ну что ты там будешь делать в этой церкви? Ведь там совсем другая жизнь. Ну хочется тебе верить, ну верь ты ради Бога. А совсем отказываться от мирской жизни – это никуда не годится. Мать только доведёшь. Одумайся. Посмотри вокруг… красота-то какая. Девчонки вокруг тебя табунами кружатся, ну чего тебе не хватает?
– Папа, – Сергей чувствовал, что пришло время сказать правду. – Я хочу служить Богу. Понимаешь? Я не знаю, как тебе это всё объяснить…
– Вот не знаешь, и не объясняй. – прервал его отец. – не будем об этом. Думай о матери.
Сергей остался один сидеть на скамеечке. Его душа от безысходности всё вернуть назад разрывалась на тысячи кусочков. Как много он ещё хотел сказать бабушке, как много он для неё сделать не успел. Она понимала его как никто другой. Как он будет теперь жить дальше? В голове то и дело всплывали то слова матери, то отца.
– Может,
