зараза, – ругнулся Денис, тихо, почти неслышно.
Он ненавидел себя за нерешительность, а она всё росла и давила на мозг.
И, в конце концов, вопреки всем разумным доводам Денис сдался собственному любопытству и разгоревшемуся чувству азарта, которого ему так не хватало все эти два года.
Он снова посмотрел на часы – 23:10 – и обратился к стене с мониторами:
– Донна, скажи Жану, чтобы подготовил машину. Пусть ждёт через двадцать минут у лифта номер один.
Этим маленьким локальным приказом он отрезал для себя путь назад. Решил так: он увидится с тем, кто просит встречи, и если поймёт, что в этом не было смысла, покинет «Белый кролик» и всё забудет.
– Да, Равулон. Секунду, – мгновенно среагировала Донна. Её металлический голос выдал: – Жан оповещён. Он подготовит Тори.
Денис вновь оглядел мониторы и вздохнул.
Каждый из двенадцати экранов требовал его равного внимания, но глаза в первую очередь и по неясной причине искали тот, что под номером «6». Странная мускульная привычка или ритуал – начинать утро с просмотра шестого монитора, а уже потом переводить взгляд на все остальные.
На экране под номером «6», по поверхности спутниковой карты, двигались четыре зелёные точки. За каждой из точек Денис следил по нескольку часов в сутки и за два года изучил все их повадки.
Легионер, соответствующий четвёртому номеру, не реже раза в день притормаживал у киоска с фастфудом, а по воскресеньям пропадал за игровыми автоматами. Третий легионер любил прогуливаться по парку рядом с домом – большой московской квартирой, предоставленной для проживания шестому легиону системой координации. Второй легионер ежедневно наведывался в кафе под названием «Литературная гостиная». Ну а первый номер, нумерат, редко покидал место базирования легиона, порой целыми днями находясь в пределах одних географических координат.
Эти люди, казалось, не имели ничего общего.
Но когда дело касалось работы, все четыре точки собирались вместе, действовали быстро и профессионально. И чаще всего Денис отдавал самую сложную и грязную работу именно этой команде, своим лучшим солдатам.
Шестому легиону.
Всего же легионов было двенадцать. Двенадцать городов, двенадцать домов базирования, двенадцать команд на двенадцати мониторах. Хотя нет: теперь уже на одиннадцати. Двенадцатый экран сегодня опустел, а это означало, что все члены двенадцатого легиона мертвы.
Подобную смерть Денис воспринимал с определённой долей болезненности, к тому же, гибель легионеров, как лакмусовая бумажка, говорила о том, что координатор делает что-то не так, и нужно менять тактику, начиная новый набор людей с более высоким уровнем навыков.
Он с тоской оглядел шестой монитор и отвернулся, почувствовав острое желание что-нибудь сломать. Карандаш, крышку стола или даже чей-нибудь нос.
Через полминуты в кабинет постучали – ну конечно: нейродетектор успел
