открываться миру даже анонимно. Впрочем, для
достоверности памяти таких заметок всё равно не хватает, а перенимать опыт Костика с его
фантиками, по выражению же Костика, западло. Пусть я почти такой же, как он, а всё равно в чём-
то лучше. Но – стоп, стоп, стоп! Да ведь тут-то его дырявой памяти поможет тот же дорогой,
бережно хранимый фотоаппарат «Смена-6», когда-то подаренный отцом!
Женщины и девушки фотографироваться любят больше, чем мужчины. Ну, так они и в зеркало
смотрятся чаще. Можно сделать просто портретный снимок. А можно и не портретный. Когда есть
отношения – женщинам и самим интересно сняться откровенней. А это уже коллекция. Коллекция
фотографий, но выходит, что и коллекция женщин. Она хранится отдельно в чёрном пакете, вместе
с пачками неиспользованной фотобумаги, который обычно боятся открывать. Теперь победы
обретают дополнительный смысл – уже само увеличение коллекции кажется не меньшей
ценностью, чем сама победа. Победы, полученные в результате возрастающего искусства
соблазнителя, вроде как дешевеют, а коллекция дорожает.
Однако, как ни уговаривай себя, как ни переводи этот пустой образ жизни в какие-то другие
формы, например, в форму того же коллекционирования, общее разочарование остаётся.
Любопытного в женщине обнаруживается куда меньше, чем ещё совсем недавно грезилось из
юношеского целомудрия. Теперь-то уж понятно, например, что женщина не может быть красивой
единственно от того, что она обнажена. Оказывается, красота – это не когда что-то обнажено, а
когда обнажено именно красивое. Но почему как раз именно сильно развитые женские формы и
отталкивают. Почему именно это впечатление кажется особенно грубым? Хотя, как это
отталкивают? Уже отталкивают? Опа-па! Так ведь это похоже на отрыжку! На пресыщение!
Приехали, дорогой! А что ж так быстро? Может быть, потому что женщин было уже слишком много
для тебя? Конечно, никакое это не пресыщение, но, кажется, Женщина, как одна из категорий
жизни, постигнута. Если только это заявление не слишком безответственно… Полностью постичь
такое явление, как «женщина», в двадцать лет?! А дальше, простите, что делать? Чем в этой
длинной жизни заниматься ещё? Уже не жить? Уже хватит? А может быть, это разочарование не от
пресыщения, а от опытности? От всё большей изощрённости вкуса? От понимания, что сильно
развитые женские формы не гарантируют страстность? Ведь тут, более того, наблюдается даже
нечто обратное – чем более женщина сексуальна внешне, тем меньше в ней страсти и огня. Как
будто её страсть растрачивается через саму внешнюю сексуальность. И напротив, внешне
неприметная женщина (серенькая мышка) может оказаться настоящей бомбой. Ну как тут не
сделать
