это, наверное, уже не считается, – как-то отстранённо и монотонно произносит Элина,
– был у меня один спортсмен… лыжник. Как раз перед Серёжей. Не он, так мы с Серёжей,
наверное бы, и не жили. На близость с Мишкой я решилась, потому что собиралась за него замуж.
Мои родители были как раз в отпуске, я пригласила его домой. А он в первое же наше утро будто
белены объелся. Решил, видно, что теперь я у него в руках, и заговорил со мной уже как с какой-то
сообщницей о том, как квартиру у моих родителей оттяпать и сколько денег с них стянуть.
Естественно, я его тут же и выставила. Обидно было до слёз. Вроде, взяла и ни за что ни про что
испортила себя. А как потом перед настоящим мужем предстать? Сделать, как моя подруга: в
первую ночь бритвочкой чиркнуть по ноге, чтобы кровь была? Но я решила иначе. Я поняла, что
если у меня сейчас же появится другой мужчина, тот, который действительно станет моим мужем,
то он ничего не поймёт. Он и для меня будет как первый. А ещё, конечно, мне хотелось тут же
вытеснить из памяти этого дурака. Так и появился Серёжа…
– Это было вечером? – уточняет Роман.
– Вечером…
– Вечером того же дня после занятий, – добавляет он, вспомнив взволнованную историю друга
о таком его романтическом знакомстве.
– Да, так оно и было. Видно, Серёжа тебе рассказывал…
Что ж, теперь время очередной паузы. Можно молчать и наблюдать, как нарастает её
внутренняя суета и беспокойство.
– Да уж, ловко ты его сделала, – отвернувшись, грустно произносит Роман. – Ты, наверное,
даже простыней не сменила… Не менять их было даже выгодно… Для яркости фактов, так
сказать…
Некоторое время они оба молчат. Роман поворачивается к Элине и сталкивается с её
красивыми, расширенными от страха глазами. Теперь она видит перед собой не какого-то
случайного мужчину с его пошлыми историями, а лучшего друга мужа, на сочувствие и понимание
которого не стоит и рассчитывать.
– Господи, – испуганно шепчет она, постукивая кулачком по своей гладко причёсанной головке,
– да ведь об этом никто-никто не знал…
– Не волнуйся, не проболтаюсь… Ладно, спасибо за невероятно вкусный чай… А то у меня
скоро общагу закроют.
– Подожди, – рассеянно просит она, пытаясь прийти в себя. – Посиди немного…
– Я ж говорю: Серёга ничего не узнает. У него и так бед хоть отбавляй.
65
Элина обиженно прикусывает губу: вот уже и она причислена к бедам мужа.
– Ну посиди, – усилием воли успокаивая себя, говорит она, – куда спешишь…
Роман садится. Говорить уже неинтересно. Элина зачем-то расспрашивает о детстве. Она что,
пытается взвесить их дружбу с Серёгой?
