только плотным алым кругом, повисшим в «пустом» небе.
Что случилось в этой почти всегда дождливой полосе России? Нетрудно было объяснить причины того, что еще недавно серая Ока в сумерках становилась багрово-красной, будто кровавой. Какое отношение могло иметь все это к надвигающейся мировой катастрофе ‹…›? Ровно никакого, а между тем рефлекс опасения на мгновение мог быть понятен даже несуеверному человеку[194].
Несколькими месяцами позже мягкая осень 1914 года во Франции, наоборот, вызвала поэтическое разочарование Н.М. Минского, укорявшего погоду за несоответствие моменту: «Никогда, никогда, никогда / Я не видел небес столь торжественно-ясно-эфирных, / Столь божественно-благостно мирных, / Как теперь – в эти дни исступленья, вражды и огня. / ‹…› Никогда, никогда, никогда / Я не чувствовал так безнадежно-навеки, / Что природа нам даже – увы – не враждебна, а только чужда…» («Осень 1914»).
Поэтика предзнаменований во все времена эксплуатирует мотив чужака, который появляется ниоткуда с пророчествами и остается неуслышанным. В этой роли заезжий финский врач-мистик Э.В. Любек («Однажды вошел к нам в столовую во время завтрака таинственный человек. Все почувствовали странность его появления. Это был nordischer Mensch, напоминающий викинга: огромного роста, очень красивый, но уже среднего возраста, с падающими на плечи кудрями, одетый в плащ…»[195]), который на встрече нового 1914 года внезапно смущает гостей словами о кровавой войне и революции[196], перекликается и с пришвинским «лешим», и с «одноногим прохожим» из стихов Ахматовой. В замкнутом дачном мире чужак-пришлец – это, как мы видели выше, в первую очередь бродячий шарманщик /обезьянщик; наделить его тайным знанием о будущем было тем естественнее, что не только предсказатель-цыган, но и «пророчная шарманка» (Северянин, «Жуткая поэза», 1914) были хорошо знакомы модернистской поэзии начала века: «Что быть должно – то быть должно, / Так пела с детских лет / Шарманка в низкое окно…» (Блок, «Зачатый в ночь, я в ночь рожден…», 1907); «Шарманочка! Погромче взвизгни! / С грядущим веком говорю…» (Ходасевич, «Старик и девочка-горбунья…», 1922); «одноногий старик-шарманщик (так наряжена Судьба) показывает всем собравшимся их будущее – их конец» (записи Ахматовой к «Поэме без героя», 1962)[197]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
