2016 года СМИ наперебой твердили о прохождении пика экономического кризиса в Канаде. Желающих выложить 50 штук за учебу в тот момент было меньше обычного, поэтому нас зачислили – без лишних вопросов, тестов и собеседований. Я оплатил первый взнос (часть денег занял у мамы), остальные планировал успеть вытащить через банкира Грегори.
В первый день учебного года я подъехал на своем кредитном BMW к заданию частной школы вместе с сыном, одетым в школьную форму ученика этого престижного учебного заведения. Он вышел из машины, пошел к центральному входу. Остановился. Повернулся. Вдруг он вернулся к машине и сказал: «Спасибо, папа». Я ответил: «Беги, сынок, а то опоздаешь». Долго сдерживаться не смог, Алекс побежал, а я смахнул предательскую слезу.
Жизнь удалась. Я подъехал к школе на такой же крутой тачке, как и машины других родителей. Между нами, практически, не было разницы. Разве что они одеты в бренды этого сезона, а я прошлого. Но кто будет разбираться в тонкостях моды в пригороде Монреаля? Мы с вами не в Париже, в конце концов.
Но сезонный бизнес – особый бизнес. Закончилось лето, и заказы на съемку свадеб практически прекратились. Меня накрыла та же хрень, что и полгода назад в рекламном деле, только теперь на мне еще висела ипотека за дом и оплата школы сына. По проверенной схеме я опять начал бухать.
Запись 7
Декабрь 2016, канун Рождества, Монреаль.
Судья совещался уже 30 минут, хотя должен был лишь 10. Чистая формальность, ну! Зачем тратить драгоценное время, когда все и так понятно? Слушалось обычное дело по признанию банкротом Александра Спика, 1985 года рождения. В таких вопросах удаляются из зала суда только для того, чтобы перекурить, попить кофе или сходить пописать. Но не на 30 же минут!
Впрочем, дело все-таки было не совсем обычным. Я умудрился набрать кредитов в пять раз больше, чем среднестатистический банкрот в провинции Квебек. Сумма в 250 тысяч долларов могла заинтересовать кого угодно, и судью в том числе. «Как он это провернул?» – возможно, недоумевал он. Брать чужие – несложно. Сложно – отдавать свои. А если серьезно, картина была не в мою пользу явно. Судья задал мне вполне резонный вопрос: «Как объяснить то, что я перестал выплачивать проценты по кредитам и в этот период набрал еще 100 тысяч долларов займами? Возможно, отдавать их и не планировалось?» Если в моих действиях увидят злой умысел, дело может быть переквалифицировано в мошенничество с кредитами, а это уже серьезно – это статья.
Я начал рисовать в уме страшную картинку. Входит судья, за ним двое полицейских. Просят меня подойти. Повернуться. Надевают наручники. У меня подкашиваются ноги. Падающую сто килограммовую тушу трудно удержать. Но один из копов весит примерно столько же. Вдвоем они кое-как не дают мне упасть. Судья просит «обойтись без обморока до вынесения вердикта». А дальше финиш: «Слушается
