В Канаде все знали про этот инструмент, но пойти на банкротство считалось крайней мерой. Все просто – суд объявляет тебя банкротом, банки и кредиторы получают от адвоката «письмо счастья» и прекращают тебя преследовать. Но следующие 6—7 лет ты не можешь даже снять квартиру, не говоря уже о получении новой кредитной карты, без которой, как вы понимаете, жизнь современного человека в закабаленном обществе невозможна. Ты – изгой. Строчка в черном списке. Ты как бы получеловек. Вроде как есть, но, по факту, если нет твоей кредитной истории, то и тебя самого тоже. А у банкрота её нет и быть не может.
Охота за моей головой была открыта в соответствии с графиком, спустя месяц после того, как я перестал выплачивать проценты. Но основная волна нападок пришлась на время, когда мы с сыном уже переехали в новый дом. Мама причитала: «Сынок, как быть? Каждый час звонят из банков и требуют оплатить долги. Я отвечаю, что тебя нет в Канаде, а они не верят. Я бросаю трубку, они звонят опять и кричат на меня. Уже и телефон отключила, так они стали приходить домой и колотить ногами в дверь. Разве это законно? Что нам делать?»
Это называется психологической обработкой. Коллекторские агентства законными и не очень методами должны были посеять панику в сердце нерадивого должника и его родственников. Каждый из кредиторов хотел быть первым, кому должник начнет отдавать хоть что-то. Выбора у меня не осталось. Оградить должника от таких военных действий мог только суд. Я был в глубоком тылу, а мама на передовой. Больше откладывать было нельзя, а отступать некуда, вот я и сдался. Получив предоплату, адвокат приступил к своим обязанностям. Я выбрал ускоренную процедуру. Это дороже, но уже в ноябре все звонки прекратились. С момента начала процедуры банкротства закон защищает меня от контактов с кредиторами.
Сегодня всем моим мучениям и ожиданиям придет конец. План «А» подразумевал получение акта о признании банкротства, и с этого момента суд должен был описать все мое движимое и недвижимое имущество, затем выставить его на продажу и вырученные деньги распределить среди кредиторов. После того, как я взял последний займ под залог дома и оплатил полную стоимость за первый год обучения Алекса в частной школе, общая сумма моих долгов 13 кредитам, согласно реестру, составляла чуть больше 250 тысяч долларов с учетом процентов. И вот здесь начиналось самое интересное. Наличных на моих счетах не было. Из имущества – дом под ипотекой со старой мебелью и новая машина, которая также в кредите. Получается, что описывать-то можно, но продавать нечего, и раздавать кредиторам, соответственно, тоже.
Но это еще не все. Грегори, который следил за развитием событий, как увлеченный зритель, поглощенный развязкой «Игры престолов», вдруг предложил элегантный сюжетный поворот. «Так ты это, перепиши таунхаус на маму». Я не стал у него спрашивать «а разве так можно?» и проконсультировался сразу с юристом. Гениальное решение! Переход
