жареной картошкой. Дочь допивала вторую чашку чая с печеньем, папа сосредоточенно изучал газету.
Решался вопрос с собакой.
– Дорогой, мы уже давно собирались, – ласково и вкрадчиво промолвила мама.
– Да-да, дорогая, да-да, – произнёс отец семейства привычную скороговорку. – Подумаем ещё.
И снова погрузился в газету.
Дочь перевела взгляд на него.
Она в прениях не участвовала.
Поначалу она подавала реплики, но мама ей предложила не вмешиваться. И она замолчала: ну, да, в конце концов она здесь так редко бывает…
Появляется между сборами, на неделю – поучиться в школе, отдохнуть – и опять уехать.
– С собакой придётся гулять каждый день, – папа свернул газету, положил на край стола и обратил взор на супругу.
Мягким тоном он приводил здравые аргументы против.
– Дорогая, давай сразу договоримся: это может быть что угодно – кроме того, что постоянно визжит и тявкает.
Папа даже слегка поморщился.
И уточнил:
– И ты же не собираешься прогуливаться по магазинам с болонкой под мышкой…
– Я не Эльвира Ивановна, – высокомерно проронила мама.
Тут оба родителя строго и внушительно посмотрели на дочь.
Эльвира Ивановна тоже заведовала кафедрой, как папа, но совсем не такой сложно-технической. Дочь тоже её знала, как и некоторых других родительских коллег: иногда забредала в университет после уроков, по какой-нибудь надобности.
А изредка мама даже брала дочку с собой обедать: мама – в те дни, когда ходила на работу, читать лекцию по экологии – обедала в приличном ресторане возле университета.
Дочка ходила в коричневой школьной форме, волосы стягивала в простой хвост махровой резинкой – не в эффектный «конский» на затылке, а в самый обычный, прямо над кружевным воротничком. И до обожания восхищалась мамой! И мама одевалась дорого, в красивые изящные вещи.
Дочь приняла отсутствующий вид, выбралась из-за обширного стола и пошла к плите – налить лучше себе ещё чаю, к печенькам, перед тем как привычно приступить к мытью посуды.
– Ну, что ты, дорогой! – ласково и нараспев молвила мама. – Конечно, если заводить, то только дога.
И поджала прямые узкие губы.
– Н-да… Дога. Н-да-да, н-да-да, – многозначительно проговорил папа.
И вздохнул.
– Дорогая, у меня очень много работы, ты же знаешь, и дневники, и вечерники, и заочники, и аспиранты; докторская – Бог с ней, пока отложил, но теперь вот деканство. Собака начнет всё грызть, по ночам не спать, скулить… Да и гулять с ней…
– Ну, что ты! Что ты, дорогой! – очень ласково и с выражением проворковала мама. – Конечно же, я сама буду её выгуливать. Тем более что здесь уже есть владельцы с догами. Помнишь, та дама через два подъезда – у неё шикарная мраморная девочка, Долли. Просто прелесть. В стиле портретов английских леди Россини.
Россетти, –
