своим делом. Изначально, я попыталась объяснить Рейгану, что все поделено в доме по-честному: у него своя миска, у меня свои тарелки. У него своя подстилка, у меня свое постельное белье. Он ест корм, я человеческую еду. Я смотрю ноутбук, он стиральную машинку. Но как-то незаметно кот сумел меня переубедить – наверное, во сне загипнотизировал мурчанием, когда лежал на моей подушке справа.
Беседы на сексуальные темы с одинокими мужчинами утомляли больше, чем секс. Под конец, чувствуя себя выжатой как лимон, сдаю службу сменщице, рассчитывая поспать хоть пару часиков перед работой. Забираюсь под шелковую простыню. Рейган давно дрыхнет без задних ног, растянувшись на соседней подушке. Двуспальная кровать кажется в темноте бесконечной, когда некому подкатиться под бочок. До сих пор не могу привыкнуть спать одна. Переворачиваюсь на правый бок.
Как назло, сон не шёл. Не помогли ни стакан горячего молока, ни пересчёт овечек. Кажется, бессонница имеет большие шансы стать моей близкой подругой. Хорошо, говорят, успокаивают в таких случаях йога, медитации. Йогой я пробовала заниматься в юности, увидев картинки в папином журнале «Наука и жизнь». Старательно заворачивала ноги за уши, зубрила мантры, протирая попой тонкий коврик. Через какое-то время решила, что можно подумать о доске с гвоздями. Но так как делать такую доску было некому – папа уехал в командировку, а сама я с молотком не дружила, – решила просто поспать на голых досках. Потом мне показалось, что это не по-йоговски как-то, надо бы усложнить. Насыпала себе под футболку детскую мозаику, улеглась на дощатый пол, а рядом насыпала горстку семечек, чтоб хоть какое-то удовольствие получить. Лежу, колет ужасно, жестко, терплю, семечки щелкаю, в темноте спальни. Вдруг мне показалось, что очередная семечка отличается на ощупь от остальных – какая-то мягкая она. Я долго ее ощупываю, не могу понять, что это. Встала, включила свет – оказался живой таракан! С тех пор медитировать мне больше не хочется. Переворачиваюсь на левый бок.
Окна не закрываются уже месяца два, наверное, в квартире. Но только глубокой ночью кожей ощущается робкое дуновение прохлады. Тишина спящего района давит. В такие глухие часы, если ты не спишь, обостряются чувства, лезут в голову дурные мысли.
– Люся, открой дверь! Я в форточку не пролезу, – хриплый мужской голос под окнами очень хорошо слышен в ночи. У кого-то в это время жизнь бьёт ключом – им спать некогда.
Слава богу, неведомая Люся дверь открыла с первой просьбы, потому что вновь воцарилась тишина. Стрекотание сводного ночного оркестра кузнечиков и сверчков благополучно возобновилось. Переворачиваюсь на спину. Раздражает путающееся в ногах одеяло и каменная подушка, на которую невозможно устроить голову. Кот равномерно урчит во сне, не зная о моих проблемах. Переворачиваюсь на левый бок.
Очень странное ощущение знать, что внутри тебя где-то растёт твоя маленькая частичка. С каждым днём маленький червячок становится всё более похожим на человека. Лель не говорит, как на моём малыше отразится божественное отцовство
