замыслившая навариться на подвернувшейся случайности. Так кто же ты? – выжидающе посмотрела на меня.
– Убирайся, – вспыхнула я. – Или…
Сокол забил крыльями, издав раздраженный клекот.
– Ах, какой взгляд! Ты меня сейчас им просто пришпилила, как к стене бабочку, – рассмеялась она, поглаживая крылатого разбойника. – Характер. Лелю никогда не нравились тихони, – гостья погладила ему спинку и светло-серый с темными полосами хвост.
– Вон из моего дома, – ледяным тоном велела я.
– А не то что? Леля позовешь? – фыркнула та, откровенно забавляясь ситуацией.
– И позову. Прямо сейчас.
Мы застыли друг против друга. Прошла минута. На исходе второй минуты я почувствовала себя глупо. Когда у тебя есть вечность, ты можешь просмотреть каждую соломинку в стоге сена, одну за другой, пока не найдешь иголку. Вечности у меня в запасе не было. Ну и что делать? Взаправду кричать Леля?
– Хорошо, – сдавшись, сказала я. – А Лелю ты кто будешь? И чего от меня хочешь?
– Ты опять за своё? – возвела очи Оля.
– Да, я упертая. Так кто же ты?
– Родня близкая. Или дальняя. Это смотря откуда считать. Зови меня Ольга, – ответила гостья. И настала моя очередь возводить очи.
Обходной маневр с называнием собственного имени – ну-ну. Славянская бытовая магия запрещала называть другому человеку свое имя, так как знание имени давало власть над его хозяином. Поэтому никто не говорил «моё имя такое-то», а было принято употреблять разные шутки-прибаутки или более вежливые обороты вроде «меня зовут».
– Как твоё имя? – прямо спрашиваю чужачку, мысленно перебирая имена славянских богов и нечисти. На ум, правда, кроме Перуна, Даждьбога и загадочного Михрютки не приходило – сама не пойму, откуда это имя в голове взялось.
Ольга хмыкнула:
– А ты быстро учишься. Моему братцу с тобой повезло. Или не повезло?
Братцу? Да, у Леля вроде была сестра. Что-то смутно припоминаю из курса лекций по религии древнего мира.
– Если не ошибаюсь, Леля – вечно юная богиня весны, любви и продолжения рода? – Сама поражаюсь тому, как много разной информации, оказывается, есть в моей голове. Мысли мечутся, как стайка подростков, на вечеринку которых раньше времени вернулись родители хозяина квартиры. Одно дело хихикать по поводу каких-то далеких родственников Леля, и совсем другое – встретиться с ними лицом к лицу.
– Она, она самая, – ехидный голос, принадлежащий соколу, разбил повисшую тишину. – А вот со мной будет сложнее.
Кот, едва заслышав его голос, вновь вжался в меня, словно решил поиграть в «Чужого» наоборот: не выбираться из человеческого живота, а влезть туда целиком. Морщусь, отдирая от себя его когти. Птиц сказочно-мифологических я знала не так уж много, поэтому брякнула самое известное сказочное мужское имя:
– Финист
