вот так просто сидеть, – думал Егор. – Просто сидишь, слушая, как шелестит листок в такт твоему дыханию. Он как человек, набирает полную грудь воздуха, чтобы воспарить. Тихо-тихо поднимается выше и выше. И ему так легко. Он летит над городом, лавируя между домами, и видит нас всех, маленьких людей. А потом падает вниз, потому что вечно летать невозможно: теряешь свой поток. И вот, когда упал, тебя либо придавит чья-то грязная подошва, либо ты успеешь снова поймать попутный ветер».
Егор почувствовал, как проваливается в сон, и встряхнул резко головой. Выпил последний глоток кофе из чашки и снова закурил. Держа между пальцами правой руки сигарету, он стал энергично ходить туда-сюда. Потом изобразил что-то вроде бега на месте и завершил «зарядку» махами рук. Кровь прилила к голове, и Ермаков почувствовал себя бодрее.
Через несколько часов в костюме и гриме он наблюдал обычную предсъёмочную суету. Чтобы создать солнце, пришлось пригнать в парк старинной усадьбы много света. Пока осветители настраивали «солнечные лучи», дворники усердно сметали с площадки осенью листву, совершенно не вписывающуюся в весеннюю картину кадра. Задачу чистки усложняли провода, струящиеся по асфальту черными змейками без начала и конца. Все суетились, что-то кричали и куда-то неслись. Режиссер отчаянно жестикулировала, что-то объясняя оператору. Казалось, только Ермаков стоит без дела, наблюдая это действо со стороны.
– Давай пройдем сцену, – неожиданно раздался у него за спиной знакомый голос.
– Давай, – ответил он бывшей жене.
Они репетировали. Потом снимали. И снова репетировали. Где-то между репетициями и съемками случился обед. Так 13 часов к ряду. В итоге, к полуночи группа вернулась из области в город.
Егор хотел закрыться в номере и наконец-то выспаться. Завтра планировали доснять еще пару сцен и вылететь домой. Но подлый сон снова посмеялся над ним. Тогда Ермаков спустился в бар, взял стакан виски и вышел в уже знакомый нам дворик. Однако, к его удивлению, место уединения на сей раз оказалось занято. Аня… Если читатель забыл, напомним, что Анна Дубровская – бывшая жена нашего героя. Так вот, Аня, закутавшись в темно-бордовый плед, сидела на том самом месте, где утром Егор искал силы для нового дня. Указательным пальцем левой руки она обводила край наполовину пустого винного бокала.
– Не помешаю? – спросил Егор.
– Нет, – Аня махнула головой в сторону стула напротив.
Егор сел. Сделал глоток виски. Аня отпила вина. Повисла пауза. Каждый смотрел в свой бокал, разглядывая его так, словно это магический кубок, в котором сейчас откроется сказочный портал. Ермаков первым поднял голову.
Дворик освещался несколькими фонариками «под старину», свисавшими со стены здания. Аня сидела, правильно попадая в контровой свет. Темно-русые волосы средней длины кольцами падали на плечи, обрамляя тонкую шею. Из-под пледа выглядывали кончики маленьких худых пальчиков с естественным
