пару-тройку дней «товар» был у меня. Когда я доставил заказ в третье отделение, Зюма не скрывал радости:
– Я в вас не ошибся! Хотите быть успешным – держитесь правильных людей!
Интересно было бы лицезреть шкалу «правильности» в понимании Зюмы. Тем не менее я заработал оклад главврача минимум за квартал! Жизнь налаживалась – мечты сбывались! Я купил «паленый» гитарный усилитель Marshall и ковбойские сапоги на скошенном каблуке работы югославских кооператоров.
Вскоре Зюма привел очередного клиента – завбазой Червоноградского импортторга товарища Петренко. Путь заслуженного работника торговли в третье отделение психиатрической больницы оказался весьма своеобразным.
Накануне проверки отделом по борьбе с хищением социалистической собственности товарищ Петренко, заметая следы крупного хищения, поджог склад с импортными дубленками. Дефицитный товар сгорел дотла! Говорят, что не горят только рукописи – дубленки сгорели! В итоге обладатель обширных связей, ударник коммунистического труда Олег Владимирович Петренко очутился не за решеткой, но в третьем отделении областной психиатрической больницы с диагнозом «маниакально-депрессивный психоз».
Я обеспечил Олега Владимировича кроссовками, спортивным костюмом Adidas и сигаретами Marlboro. Клиент остался несказанно счастлив!
Мне светила перспектива стать личным поставщиком «элитных психов».
С материальной точки зрения работа меня вполне устраивала, но хотелось познавать медицину в более расширенном формате. Смущал откровенно узкий профиль.
Довольно быстро я ознакомился с основами клинической психиатрии. Больным, как правило, назначали аминазин и галоперидол, в особо тяжелых случаях проводили шокирующую своей жестокостью электрошоковую терапию: пациенту пропускали ток через головной мозг, вызывая судорожный припадок. Процедура напоминала пытки в «застенках гестапо», но в некоторых случаях это был единственный способ помочь больному.
Два раза в год (весной и осенью) в отделение поступал студент политехнического института, профессорский сын Саша Степанов. Высокий блондин с прекрасной фигурой пловца страдал шизофренией. К счастью, Саша чувствовал, когда у него начинается обострение, и добровольно приходил на госпитализацию. У Саши было незавидное прозвище – Гитлер. Когда болезнь рецидивировала, Саша переставал спать, становился агрессивным и разговаривал исключительно на немецком языке, выбрасывая руку в нацистском приветствии. Каждые две минуты комсомолец Саша выкрикивал: «Хайль Гитлер!» Наступал момент, когда Гитлера приходилась закрывать в палате для буйных, где уже находились «серьезные люди»: маршал Жуков, в миру бывший главбух СУ-24 Анатолий Вадимович Белых, Владыка Вселенной Гвидор – больной Эрик Маргулис (инженер-электронщик Эрик стал Гвидором после того, как в третий раз получил отказ на выезд в Израиль). Имелся в палате и агент британской разведки МИ-6 Ким Филби, урожденный Василий Федышин.
Привязанный к койке Саша-Гитлер кричал: «Возмездие не за
