Нюра на этаже, движется прямо по коридору. В свою комнату.
От услышанного Никите поплохело. Руки задрожали, предательски выронив рацию на пол. Пути отступления отрезаны. Через мгновение комендант зайдет в комнату, и его история закончится. Тут даже и спрятаться негде, чертов коммунистический минимализм. Нужно что-то делать, что-то срочно придумать. В этот момент ветка дерева, подхваченная дуновением ветра, слегка ударила по окну, нарушив тревожную тишину. Вот и решение подъехало.
Бог меня любит. Рассуждал Никита, заточенный в четырех стенах вражеской территории. Всего лишь второй этаж. Да и снега порядком намело. Прыгну вниз и исчезну во мраке ночи. Старая карга и не опомнится. Опьяненный страхом и мизерным шансом на спасение, Никита рванул створку. Свежая поклеенная марля, закрывавшая щели, поддалась и в лицо ударил свежий морозец. Взобравшись на комод и еще раз оглядев место своего заточения, парень сиганул вниз. На что он рассчитывал? Полет оказался не долгим. Воткнувшись прямыми ногами в сугроб и отбрасывая куски снега впереди себя, Никита попытался сделать первые шаги после приземления. Резкая боль свела обе ноги, опрокинув тело назад. Попытавшись еще раз подняться, он обессиленно рухнул обратно. Парень лежал на спине, совсем не способный пошевелиться. Молча смотрел на ветки дуба, раскачивающиеся от ветра, на густое зимнее небо с яркой луной, на открытые ставни окна коменданта. Из которого свесилась баба Нюра, размахивая морщинистыми кулаками и орущая расстрельные угрозы. Никита ничего не слышал, не понимал, постепенно теряя сознание.
История вызвала широкий общественный резонанс. Как в самом университете, так и в рамках городской жизни в целом. Шутка ли, парень украл стринги коменданта общежития, хотя назвать их таковыми не повернется язык, уж слишком большая парусность материала. И выпрыгнув из окна второго этажа, Никита получил перелом пяток обеих ног. Мгновенная карма в действии. Большой скандал собрал экстренный созыв комиссии, в котором решался вопрос об отчислении Никиты без права восстановления. В силу полученных травм он не мог посетить мероприятие в его честь, как и в принципе ходить, но нашлись сочувствующие из числа его одногруппников. Положительные характеристики, вклад во внеучебные мероприятия и тысячи подписей в защиту сделали свое дело. Никите влепили жесткий выговор и простили с формулировкой – последний раз, допустив до сессии. Университет ликовал. На оставшиеся экзамены его носили на руках, в прямом смысле слова, от аудитории до лаборантской. Да и преподаватели чуть смягчали требования, еле сдерживая смех при виде местного героя. В ту сессию никто не отчислился, показав лучший результат на потоке. Вот так, Никита старался добыть знамя, но сам стал символом. Смешной, улыбчивый, с гипсом обеих ног от пят и до колен.
– Иштван, ты будешь пробовать?
Никита пристально наблюдал за другом, ехидно улыбаясь. Его глаза блестели, то ли от алкоголя, то ли от незаконности своего предложения.
– Я
