восемьдесят и искренние восхищения в глазах собеседников. Особый пацанский шик. Никто и никогда не мог усомниться в истинности предлагаемых обстоятельств, веря, как говориться, на слово. Заканчивались байки одинаково задорно под звон граненых стаканов и женских бедер.
До перекрестка метров триста. Зеленый свет замигал, сменившись волнительно желтым, затем запрещающий красный. На дороге никого. Я проскочу. Иштван прибавил газа. Рассудок, казалось, полностью его покинул от нескончаемой выработки адреналина. Ведущему катастрофически нужен такой поступок. Казалось, вот сейчас он сделает, что-то хулиганское и все изменится. Забудется весь тот сюр, происходивший с ним последние часы. Произойдет обнуление. А после можно начать новую жизнь, с отметки, когда ты на полном ходу проскочил перекресток. Сто пятьдесят метров. Самое страшное происходит в последний момент. Жуткая рефлексия. Будь то сдача экзамена, желание уволиться или прыжок с тарзанки в пропасть. Любое решение, взвешенное или принятое на эмоциях, подсознательно критикуется нашим вторым я. Его еще называют здравым смыслом. Когда остается последний шаг для завершения начатого – именно тогда проверяется человек. Его бесстрашие, упертость, отказ плыть по течению. Дойти до конца – истинная проверка, выявляющая в нас синдром победителя. Но, как показывает практика, вовремя остановиться – не значит проиграть.
Через двадцать девять метров светофор. Красный по-прежнему горит, запрещая всякое движение вперед. Редкие автомобили пересекают полосу перпендикулярно, не догадываясь, что сейчас на перекресток ворвется автомобиль с отчаянным водителем. Или в тот момент никого на дороге не окажется, и опасный для жизни маневр, так и останется незамеченным. Мы никогда не можем знать наперед, когда за авансцену выходит мужчина с тростью, в стильном смокинге и черном цилиндре на голове, именуя себя случаем. Везет сильнейшим? Определенно нет. Кристина. Мысль пронзила разбитую голову Иштвана. Раскат грома, среди ясного неба. Молния, попавшая в высоковольтные провода. Пятно горчицы на белой рубашке от обеденного хот-дога. Поглощенный самобичеванием, парень совсем забыл о девушке, молящей его о помощи. Второй раз за вечер Иштван чувствовал себя полнейшим мудаком. Я подвел ее. Ведущий со всей силы вдавил педаль тормоза.
Тойота не ожидала резкого маневра. Сработавшая система абээс тщетно пыталась зацепиться за ледяную корку асфальта, буквально вгрызаясь в поверхность. Машина неуправляемо болталась по проезжей части, то хватая бровку, то вновь выныривая из плена. Иштван дернул руль в противоположную сторону заноса – никаких изменений. Автомобиль, казалось, оторвался от земли, словно маленький катер на озере – и продолжал плыть по накатанной колее. Его несло на огромной скорости на перекресток, где в любую секунду может выскочить автомобиль. И главное, Иштван этого больше не хотел. Совсем. Ни себе, никому другому вокруг доказывать, что у него есть яйца. Ему жизненно необходимо
