словами, чувствительность заставляет их эмоционально и психологически впитывать издержки неблагоприятных обстоятельств. Как мы видели на примере Джо и его семьи, идентифицированные пациенты – не обязательно дети – в условиях искаженных семейных отношений становятся метафорической «фигурой Христа», который «умирает» за семью, несет ее ношу страданий и боли, обеспечивая выживание и неизменность печальной, но насильственной дисфункции. Однако ребенок-орхидея может стать источником прозрения, креативной мысли и человеческой добродетели.
Мы с моими коллегами в процессе почти двадцатилетнего изучения обнаружили, что та же самая экстраординарная, биологически встроенная чувствительность, которая делает орхидей столь восприимчивыми к опасностям и бедствиям жизни, помогает им более полно открываться для жизненных даров и перспектив. В этом кроется интригующий и обнадеживающий секрет: орхидеи – это не просто сломанные одуванчики; они представляют собой другой, более хрупкий тип цветка. Но в хрупкости орхидей заложена огромная сила и спасительная красота.
Орхидеи – и дети, и взрослые, которыми они становятся, – в семье, в школе и в жизни временами выдерживают такие шторма, о которых другие едва ли подозревают. Как и одноименные цветы, они наделены и обременены повышенной чувствительностью к обитаемому живому миру. Подобно орхидеям, у них есть слабости, угрожающие существованию и здоровью, а также скрытые способности к жизни, полной красоты, добродетели и замечательных достижений.
Однако мы не ошибемся, если скажем, что такая чувствительность к внешнему миру может вытеснять или перекрывать опасности, знакомые нам по многолетнему опыту, – те ядовитые воздействия нищеты и усталости, войны и жестокости, расизма и угнетения, токсинов и патогенов. Сила и здоровье как орхидей, так и одуванчиков подвергаются этим и другим мировым угрозам. Детская бедность остается единственным и самым мощным определяющим фактором нездоровья на протяжении всей человеческой жизни. Но иная восприимчивость орхидей, их особая чувствительность, намного превышает чувствительность одуванчиков.
Здесь нет единого фактора (скажем, неравенство воздействия условий окружающей среды или генетические различия), который создает серьезный дисбаланс между орхидеями и одуванчиками в плане болезней, расстройств и жизненных неудач. Наоборот, такое неравенство становится продуктом взаимодействия окружающей среды и генетики – это научная реальность, к которой мы вернемся в начале следующей главы. Хотя и окружение, и гены играют важную роль в появлении детей-орхидей и детей-одуванчиков, теперь мы знаем, что взаимодействие этих факторов на молекулярном и клеточном уровне формирует фундаментальный, решающий аспект биологии таких детей: реактивность по отношению к окружающей среде, в которой они растут и развиваются.
Мой научный интерес к удивительно разным траекториям детского развития и здоровья подстегивался статистикой и другими
