потоки воздуха, голову остужает прохлада, боль в груди потухает и рождается снова. Ноги заплетаются, подкашиваются, картинка расслаивается, и соединяется в один реальный мир. А слышу лишь своё дыхание, удары сердца за спиной…
Не добегая до угла, я прилипаю к стене. Ох и настучали же мне по голове…
Я втягиваюсь в стену, спиной тяну прохладу, и мысленно умоляю свои ноги быть твёрже, движения – решительнее, мысли – прозрачнее, а удары – тяжелее. Вдыхаю воздух – выдыхаю, делаю ещё раз и снова повторяю… Вроде бы, всё хорошо – боль испугалась, голова наполнилась холодной пустотой. Делаю вдох и сразу выдыхаю. Открываю глаза и чувствую твёрдые колени… Вижу всё тот же пустой коридор, слышу уличные шумы, приглушенные стенами; ветер и тёплые сквозняки, вылетающие из-под лопастей потолочного вентилятора.
Поворачиваю голову и поднимаю глаза на неё.
«Ну как, прошло»? – читаю в её взгляде, и вижу лоск уставшего лица.
«Прошло», – отвечаю слабым кивком, и подзываю за собой. «Можно идти».
Лестница – узкая, ступеньки – железные, с прозрачными узорами; перила высокие… – мы быстро сбегаем на первый этаж. Проверяю слева – никого, целюсь вправо – ничего, что бы могло нам помешать движению. Иду по узкому проходу, шагами пропуская клеточки, за руку подтягивая девушку, но в пол нацелил пистолет.
– Подожди… Мне нужно осмотреться! – говорю я, и сразу сворачиваю в сторону. – Я иду первым, а ты за мной, – выходим, как ни в чём не бывало. Как будто на нас не нападали. Идём быстро, но спокойно… Садимся в машину и проваливаем. Всё поняла?
– Ага… А как же кровь? Твоя куртка вся красная…
И правда, кровь! Я быстро сбрасываю с себя, и вытираюсь подкладкой. Рубашка пёстрая, штаны чёрные – с первого раза не разобрать. Если рубашку ниже спустить, можно пистолеты за пояс зацепить. Всё остальное не важно! Главное, что девка цела.
Я поворачиваюсь к ней, и тихо говорю.
– Ничего не бойся, – я рядом…
10:45 ам
Знаете, что я вижу по ночам? Меня преследуют кошмары.
Я стою посреди поля, и отовсюду слышу голоса. Золотистая пшеница мне по пояс, ветер дует мне в лицо, солнечный диск застрял на небосводе, а я – кручусь вокруг себя, гляжу по сторонам, и не могу понять: откуда слышу голос, откуда пахнет мёдом. Лицо облизывает ветер, в ноздри лезет аромат цветов; в уши льётся сладкий голос, и кто-то трогает за шею. Она мне шепчет о любви, говорит мне: «Просто подожди, не уезжай… Побудь со мной ещё недельку»!
Но говорить я не могу, отвечать я тоже не хочу, а только ветер разгоняю руками, куда-то бегу, пучки пшеницы с корнем вырываю, торможу… Поворачиваю влево, и по новой начинаю. Чем сильнее нажимаю, тем быстрее меня воздух тормозит, и, чем больше я сопротивляюсь, тем длиннее становится мой путь, по которому иду.
Я кричу, и снова торможу…
Сопротивляться бесполезно, – победить стихию не могу. Воздух – это время, поле – это жизнь, колоски – это
