в угол загоняю, уговаривая сидеть молча, приложив указательный палец к губам.
– Сиди здесь! – шиплю, как змея. Она, хоть и неохотно, но ныряет в уголок, который прикрываю входной раскрытой дверью. Посмотрела на меня, словно в последний раз.
Передо мной – пистолет, впереди я вижу мушку. Передёрнут ли затвор? Я забыл, а проверять слишком поздно. На лбу испарины, в голову ударила жара, а грудь сжимает холодом. В передней комнате – точно никого, один лишь бардак и грязь, но на стенах есть блевотина и чернота, отпечаток чьих-то мерзких душ. Они писали: «мразь». Они черкали: «сдохни тварь!». В надписях оставили остаток моральной нищеты. Но я медленно ступаю вперёд, сжимая пистолет в руках, а под ногами «плачет» битое стекло…
Подхожу к следующей комнате. Чьи-то шаги эхом пролетают по коридору… Меня напрягает, – рефлекторно направляю пистолет в сторону выхода, но шаги куда-то дальше убегают. Ну и ладно! Пришло время переступить порог.
Я поворачиваюсь, вновь, но спина ловит удар, – проваливаюсь в ванну. Пистолет звонко падает, ибо рукой ударился… За шкирку тянут назад, разворачивают, и снова получаю в живот… Влетаю в кафельную стену с такой силой, что пластиковые пузырьки и тюбики летят на голову, полка падает и о затылок мой ломается. Куски старого кафеля, штукатурки, и серебряного стекла… – это всё теперь на мне. На мгновение, теряю ориентацию: в ушах звенит, наступает облегчение, словно тело подбрасывает вверх… Умиротворение.
Но, ещё один удар ногой, – ещё глубже проваливаюсь. Где-то сверху вижу свои ноги, и размазанный белый свет, на котором вырастает тёмный силуэт. Но, зря он меня вытащил! Дёрнув со всей силы, один решил, что можно шею мне сломать, другой – ударив головой о кафельную стену, просто голову снести. Первому, осколком кафеля, куда-то в руку вонзаю, но второй, схватив за шею, со спины, принялся душить. Ко мне вернулось зрение, восстановилось дыхание, и боль врезалась в сознание с такой силой, что дико заревел, ударив ногой того, что был спереди. Ещё раз… ещё, и ещё. Бью в грудь до тех пор, пока он не станет задыхаться, и терять ориентацию.
Вспомнив про второй пистолет, – убиваю, выстрелом в голову.
Тишина, – второй не ожидал. Увидев кафель, испачканный мозгами напарника, меня он отпускает, потом снова дёргает, подбрасывает и на пол роняет. Что-то сзади разбилось, а я – парю в пространстве и времени. Снова та же невесомость, знакомая мне издавна: размазанный свет, язвительный писк; тёмный силуэт, удары сердца, и собственное дыхание… Его руки сами притащили в этот свет! Лихо развернув, теперь уж точно решил задушить, накинув локоть на шею. Но, сколько можно? Я и так забыл, когда последний раз дышал… Хотя, его мёртвый хват меня отрезвляет: новая боль врезается в голову, а пульсирующая рана на затылке провоцирует злой крик, резкий свет в глазах… – я только сейчас понял, как мне хочется жить!
Теперь-то я увидел всё, что творилось вокруг. Пол в ванной – залитый кровью, разбитые признаки жизни чувствую под собой: тупые осколки цемента, пыль, грязь,
