губами бесшумную «молитву», новым взглядом смотрит на меня.
– Эта «птичка» за мной гналась, – говорит, ткнув дрожащим пальцем в татуировку.
– Ты уверена? – не верится мне.
– Как такое можно забыть?
И правда, как? Но очень странно, что указала не на того, кто был предоставлен для опознания. То фото… – оно было сделано на улице, и в поле зрения камеры мог случайно попасть проходящий мимо человек. Или же, он был сопровождающим, телохранителем, а, может и вовсе посторонним, наблюдающий за всем со стороны.
Я бегло пересматриваю снимки заново – нигде, кроме одной, не встречается тот человек, на шее которого явно выделяется силуэт «птички», похожая на колибри. Но, он без лица – стоит, отвернувшись в сторону витрины.
– Офицер, – подаёт свидетель свой усталый голосок. – Я могу уже «валить»?
– Что? – не понимаю я. Я ей – об опасности, а она хочет «свалить»?
– Меня ждёт Элис, – объясняет мне. Это её девушка. Лесбиянка…
Я киваю головой, а сам не попаду в прежнюю колею. Пара минут, сейчас отойду.
– Вообще-то, ты странный, офицер… У тебя есть ещё? – спрашивает она, вероятно, про алкоголь. У меня – есть, но, стоит ли давать?
– Что? – машинально повторяю.
Она непонятливо качает головой, шелестя в кармане рукой. В пачке уже пусто.
– Почему «странный»?
– Есть ещё?
– Ты скурила всё, что было…
– Что, даже не найдётся косяка? – спрашивает она. Магическое действие никотина, в паре с алкоголем, выгорело, и её начинает бросать в дрожь.
– Карин! – обзываюсь я. Ибо её взгляд стал исчезать. – Эй, ты говорила…
– Чёрт, опять эта хрень, – обрывает меня. – Ты меня тут фоточками гомофобов-расистов пытаешь, как будто между ними и убийством есть связь. Гады, всегда нас унижали и избивали, но никогда…
– Не понял.
– А ты что, офицер, не знаешь, что банды неонациков поставили нас на «поток»: снабжают коксом и травой? Они нас сделали рабами, и вынуждают «толкать» их вонючий товар в каждом заведении, где мы тусуемся. Они давно уже знают всё о нас, и даже с некоторыми из «трансиков» у них любовь.
– Что у них? – просто перепроверяю: не послышалось ли?
– Они ведь тоже люди и среди них много таких, кто втайне друг с другом встречается, но уйти из банды – не решается. Это опасно…
Меня озадачила… Прошу продолжать.
– Мы никого, ни по каким признакам не разделяем. Если к нам приходит парень, состоящий в банде скинхедов, но влюблён в одного из наших, мы не прогоняем. Потому что уважаем его выбор, и принимаем как своего, хорошо осознавая, что из банды живым не выйти никогда, – закончив, снова проверяет карманы, но, опомнившись, следом вопрошает. – Есть ещё курить?
– Что ты ещё знаешь?!
– Я просто так не
