зал и выпьем по паре-тройке кубков отменного римского вина из моих личных крымских… эээ… тавридских запасов, – любезно предложил Диоклетиан с непонятного цвета улыбкой на устах. – Пусть наше присутствие в Тавриде сегодня и ослабло, пусть для защиты придунайских рубежей нам пришлось даже отозвать с полуострова воинские части Пятого Македонского, Одиннадцатого Клавдиева и Первого Италийского легионов! Пусть! Всё окупится сторицей и возвратится на круги своя! Таврида – всё равно, хоть и не отныне, но во веки веков наша, как и Армения! Римские когорты ещё не раз посверкают там блеском стали. Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим! А если возникнут проблемы с удержанием полуострова, на который покушаются то скифы, то сарматы, то древние укры, то татары, то ещё не пойми кто, превратим его в остров! Чем будет, например, плох остров Крым… эээ… Таврида?! Но это вариант крайний, запасной, ибо в этом случае понадобится через пролив… эээ… через всё Чёрное море тянуть на остров мост. Впрочем, может, и через пролив тоже. Но и его протянем, даже если нам придётся протянуть ноги! Что нам стоит мост построить! Таврид – наш, я сказал! Но громко орать и в бешенстве топать ногами не буду, ибо это мой наглядный урок тебе, сыну и зятю. Мой личный пример всегда заразителен. Не болей, не кашляй!
– А кто такой Иван Васильевич Грозный? – только и нашёлся, о чём спросить восточный цезарь.
– Да Боги его ведают! Но он будет! И город будет! И мост! И саду цвесть, когда такие люди, как я, в стране римской есть!
– Уж не тот ли варварский Ваня, который меняет профессию? – в глубоком раздумье полюбопытствовал Галерий, словно это и не его был вопрос, а лишь его устами.
– Скорей всего не тот, который меняет, а тот который её сменит… когда-нибудь в далёком будущем! Боги знают, насколько великим будет этот государь! Олимпийцы ведают, что творят. Жаль только, что после Грозного его держава развалится, и настанут смутные времена!
– Это пророчество? Или откуда вы о подобном грядущем в курсах, о Господин и Бог?
– Я не дельфийский оракул, и не пифия. Мне просто иногда снятся вещие сны, насланные то ли Гипносом, то ли его сыном Морфеем. Они пролетают через спецворота, прежде чем в меня проникнуть.
– Хоть я не грядущий в третьеримских веках бездарь Медведь-Айфончик, болтающийся в проруби, как и его уточка, я усвоил этот урок! На чужой каравай рот не разевай! И пусть древние укры… эээ… скифы с раскосыми и жадными очами его не раскрывают, словно желторотые птенцы! Я не допущу развала и смутных времён! – произнёс сначала вслух, а затем еле слышно зашелестел одними губами Галерий. – Благодарю наших посконных Богов, что я искусственно и раньше времени не приблизил горизонт, не подтянул его к своей груди и к подбородку и не стал хвататься за него обеими пятернями! Марс, Юнона, вам моё отдельное спасибо, спасители! – цезарь чуть было рефлекторно не перекрестился, но вовремя левой остановил занесённую ко лбу правую
