всё внимание казармы. Я, был уже несколько дней здесь, и свои первые уроки получил, к тому же в силу природной осторожности я хорошо умел контролировать свои эмоции. В тот день командир похвалил меня. Но это было только в тот день. Мой подопечный, а командир почему-то постоянно ставил нас вместе в спарринг, быстро учился. И чтобы побеждать его мне приходилось быстро совершенствовать своё мастерство…
Вся жизнь, прошлая и будущая умещалась теперь на острие меча. Дакиец был искусным воином. Я с трудом отбивался – меня спасали мои ноги, я очень быстро перемещался, и гибкость, с которой уворачивался от ударов. Мне в какой-то момент даже показалось, что дакиец решил сыграть в свою игру. Да и что его связывало с данным мне словом? Ничего! Зато в случае победы он бы снискал аплодисменты, удовлетворил месть за унижения, что пришлись бы на его долю, которая теперь могла выразиться в хорошо поставленном ударе меча. Не факт, что дакиец поверил мне. Наверняка, тот вариант, что я не сдержу слова, тоже прокрутился в его мозгу. Да и сам бой, в своей жестокости мог в моменте случайности стать для любого их нас последним.
Бой! Он чем-то похож на процесс интимной близости. В нём есть некая тайна, в круговороте телодвижений, ударов, запахов, его взгляды, незримый шёпот мыслей, или выцеженных, скупых слов. Ты чувствуешь настроение, скрытые пружинки заготовок, как ударить и куда… ты угадываешь скрытые фантазии, желания, но… в какой-то момент, мир исчезает, и ты становишься единым целым с ним, своим врагом… целым, чтобы лучше понять, куда направить смертельный удар…
Публика, была в восторге! Бой удался на славу. В поединке сошлись два, достаточно равных бойца и раб давил меня своей силой и ростом, я компенсировал всё ловкостью.
– Убей его! – завопил молодой, но несколько нетерпеливый патриций, – Убей его – мои собаки, сегодня голодны!
– Убей его! – залаяли зрители. Именно так лает свора собак, на охоте, повторяя гавканье вожака. Но я отчаянно сопротивлялся. Мне пришлось проявить всю ловкость и сноровку, чтобы не попасть под смертельное остриё! Но… момент настал.
– Римлянин, – едва слышно выцедил дакиец и притворно обнажил левый бок. Я ударил его по щиту, и не удержавший равновесие воин рухнул назем. Нелепо взмахнув мечом, по которому я не замедлил ударить – тот вылетел из его руки, и соперник оказался в моей власти. Да, я воспользовался его оплошностью, подлетел и приставил свой гладиус к его груди.
Крик вырвался из двух десятков глоток смотревших. Зрители онемели. Раб был активен, и до этого времени, яростно теснил меня. Казалось ещё немного, и он раскрошит меня на десятки частей! И то, что я уворачивался, это было лишь делом времени.
Все встали и зааплодировали. Это были римляне! Даже здесь, они праздновали победу над варварами! Да, им понравилась победа! Может, если б бой был быстрым, то вряд ли. Но мы дрались достаточно долго. И победа показалась заслуженной. Мой меч был у самого горла раба.
