style="font-size:15px;"> – Это… – сказал он и обернулся, – покажешь, может, наконец, свои списки?
Она подобралась, но простила ему.
– Что за слова при мне. Будь джентльменом, черт побери.
– «Списки», говорю, не…
Она растаяла – всё, как заведено, как всякий раз на Окружности. И не важно, что конец субботы – наихудшее время просить подсказок на тотализатор, поскольку все крупные состязания проходят в субботу после обеда. Был еще один, не столь престижный, день скачек, в среду, но, как я сказал, вопрос был чисто ритуальным.
– Что там поговаривают в конюшнях?
Кэри уже почти улыбается, довольная игрой.
– Да-да, списки у меня есть, еще бы. Такие, что тебе не унести.
Ее пальцы коснулись его ключицы.
– Матадор в пятой скачке.
Клэй знал: как ни приятно ей это говорить, в глазах у нее почти стоят слезы, и он чуть крепче обнял ее, а Кэри, воспользовавшись этим движением, сползла чуть ниже и положила голову ему на грудь.
Его сердце понеслось галопом.
Клэй гадал, насколько это слышно Кэри.
У крыльца они разговорились. Кэри перешла к статистике.
– Сколько тебе лет?
– Считай, что пятнадцать.
– Да? А мне считай, что шестнадцать.
Она придвинулась поближе и чуть заметно кивнула на ту самую крышу.
– А сегодня что ж не там?
Клэй встрепенулся – она всегда его как бы подгоняла, но подгоняла так, что он совершенно не возражал.
– Мэтью велел пропустить денек. Он на меня за это все время орет.
– Мэтью?
– Ты его, скорее всего, видела. Самый старший. Все время говорит «Господи Иисусе!»
Теперь улыбнулся Клэй, и она не упустила своего шанса.
– Но зачем ты вообще туда лазишь?
– Ну, знаешь…
Он задумался, как лучше объяснить.
– Оттуда довольно далеко видно.
– Можно мне как-нибудь с тобой?
Его поразило, что она спрашивает, но тут он не удержался, чтобы поддразнить:
– Не знаю. Забраться не так-то легко.
Кэри засмеялась: она проглотила наживку.
– Не гони. Если ты забираешься, так и я смогу.
– Не гони?
Оба усмехнулись.
– Я не буду мешать, честно.
Но тут ей в голову пришла идея:
– Если ты меня туда пустишь, я принесу бинокль.
Казалось, она все просчитывает наперед.
Когда он бывал там с Кэри, Окружность иной раз как бы раздвигалась.
Домашний хлам торчал, будто далекие монументы.
Жилые кварталы, казалось, куда-то отступали.
В тот вечер после ее «списков» и Матадора в пятой скачке она монотонно заговорила о конюшнях. Он спросил, будет ли она в следующий раз участвовать в настоящих скачках, а не только работать на дорожке. Кэри ответила, что Макэндрю молчит, но знает, что делает.
