ещё сильнее накренился в левую сторону, что Эвелин растерялась, не зная за что хвататься, в первую очередь: за поручни или вцепиться в штурвал. Но ни первое, ни второе не принесут особых успехов, так как левое колесо заблокировано полностью, а правое, хоть и кривоватое, из последних сил цеплялось за края провала. Но лёд превратился в песок, который, под действием более могучих сил приводит в движение зыбкую массу, состоящую, по большей степени, из крошки льда, подкреплённая разнообразным мусором ледника: скальных пород различной консистенции; камней и фракций замёрзшего грунта, попавший в ледник вместе с талыми водами.
Эва вновь заглянула в свою правую ладонь, рефлекторно, совсем не понимая, зачем это надо. Но, упёршись ногами в переднюю панель, боковым зрением в пространстве своего окна заметила просвет – проблеск чистого льда, шероховатая поверхность которого отразила молниеносный блик, – отражение светло-голубого глазка вездехода. Там, ей показался огромнейший разлом, сквозь рану которого бежала та самая зыбучая смесь, почти целиком, проглотившая машину.
Она вцепилась обеими руками в штурвал, но было поздно – вездеход подчинился силе течения зыбких масс, и провалился полностью. Её бросило в левую сторону, но, в отличии от Рика, проигнорировав ремни безопасности, спасительным жезлом оказался лишь штурвал. На нем она повисла, как на каменном обрыве, ухватившись за корень деревца, растущее сбоку. Но машину тряхнуло раз, потом – ещё раз, и послышалась барабанная дробь камней, стучащаяся им внутрь; шум переднего привода, с надрывом, стал переходить в высокочастотный вой. После секундного «молчания», будто в свободном падении, дёрнуло с такой силой, что руки упустили спасительный жезл и закрутило, как в мясорубке.
Как и всегда, Рик сидел на месте, очень громко и неистово, выбрасывая на воздух звериный крик, руками хватаясь то за поручни, то упираясь ладонями в потолок. Но Эвелин, свернувшись в комочек, крутилась мячиком внутри, разбавляя хаос в кабине; телом ловила острые выступы, подвижные тупые предметы, вращающиеся в общем потоке, и только прикрывала голову с шеей, мечтая о том, когда же придёт конец бесконтрольному падению.
Канал, в который провалились, потащил за собой, словно вонзились в тело гигантского змея, несущийся к подножию ледяной горы. Замёрзшие камни, зернистый снег, напополам со всяким хламом, вобравший в себя ледник за всё время своего существования… обломки камней скал и различных горных пород – это всё с остервенением стучалось к ним в окна, двери и скребло обшивку машины, как бы спрашивая: «Какого чёрта здесь забыли?».
Бессмысленно вопросы задавать – Эвелин поступила «неразумно», но подсознательно, оказавшись на месте разлома гигантской льдины сработал рефлекторный механизм, как будто по щелчку кукловода. Заблокировав систему управления, вездеход зарылся в этой самой трещине, и утонул в потоке зыбких масс, известные своей подвижностью. Вместе с идиотским поступком, из глубины раздался голос.
«Воздух», – прозвучало изнутри, и обратилась
